Жены и любовницы нацистов - [5]

Гитлер не стеснялся высказывать свою точку зрения на женщин даже при Еве Браун. Альберт Шпеер подтверждал, что неоднократно был тому свидетелем: «В общем-то, ее чувства не особенно заботили его, он почти не обращал внимания на ее присутствие. Он, не стесняясь, говорил при ней о своем отношении к женщине: очень умный человек должен брать в жены примитивную и глупую женщину».

Как-то, опять же при Еве, Гитлер заявил, что мужчина «должен уметь наложить на любую девушку отпечаток своей личности». Мол, ей ничего другого и не нужно. Надо признать, что Ева полностью подчинила себя Гитлеру, поэтому такое высказывание было верно, по крайней мере, в их отношениях. Еве оставалось только покорно пытаться угадать любое желание Гитлера, что она и делала.

Фюрер никогда не собирался жениться и еще по одной причине. Он четко понимал, что как холостой мужчина сохраняет гораздо больше притягательности для тех женщин Германии, для которых стал символом самого лучшего мужчины в Германии. Боясь потерять свою привлекательность, а значит и влияние на женщин, фюрер избегал брака даже тогда, когда его возлюбленная пыталась в знак протеста покончить жизнь самоубийством. Ее эмоции и мысли мало трогали человека, погруженного в собственный нарциссизм.

Патологический нарциссизм Адольфа Гитлера отвергал все, что могло бросить на него хоть какую-то тень. Это касалось даже мелочей. Например, он стеснялся своей фигуры и даже перед Евой старался не появляться в плавках, чтобы своим внешним видом не уронить собственного гипертрофированного достоинства. По этой же причине он избегал занятий спортом.

Гитлера пугали и последствия брака. Он и в мыслях не мог допустить рождения ребенка, наследника. «Не хватало мне еще только жены, чтобы своей болтовней она отвлекала меня от работы! Я никогда бы не смог жениться. А если дети, какие проблемы! В конце она попыталась бы еще объявить сына моим приемником. Кроме того! У такого человека, как я, нет шансов Получить достойного сына. Это почти закон в подобных случаях. Вот, смотрите, сын Гете — совсем никудышный человек!»

Когда Гитлер произносил этот напыщенный монолог, он еще не знал, что уже является отцом. Об этом он никогда впоследствии и не упоминал. Но факт остается фактом: во время службы в армии один из его романов действительно окончился рождением ребенка.

Гитлер старался всегда угодить женщинам-матерям, которые субсидировали его партию, и старался отзываться о них восторженно. В свое время личный фотограф Генрих Гофман так описывал свое отношение к происходящему: «Эти женщины были лучшими пропагандистами партии. Они убеждали своих мужей присоединяться к Гитлеру, жертвовали все свое свободное время, пылали политическим энтузиазмом». Фюрер невероятно хитро использовал симпатии своих женщин-соратниц. В то время как тупое и примитивное ядро партии провоцировало уличные драки и уничтожало политических противников и оппонентов с помощью террора, фюрер играл — в основном перед женщинами в культурно-просветительских салонах — роль очаровательного австрийца, озабоченного судьбой родины. Он целовал женщинам ручки и вербовал в партию финансово состоятельных граждан Германии. Товарищи по НСДАП даже как-то упрекнули Гитлера, что он «поставил общество красивых женщин выше своих обязанностей как руководителя партии».

К материнским спутницам господина Вольфа, как обожал величать себя фюрер в салонах, принадлежала и вечно странствующая за своим кумиром баронесса Лили фон Абегг. Она постоянно передавала партии не только деньги, но и очень ценные произведения искусства из своей частной коллекции. Гитлер упивался не только тем, что ему оказывали финансовую помощь, но и тем культом личности, который создали его поклонницы. По утверждению фюрера, термин «мой фюрер» запустили в народ именно они.

Удивительно, что женщины становились поклонницами партии, программа которой максимально ущемляла их права. Но фюрер мастерски манипулировал людьми, не оставляя им времени для того, чтобы задуматься о происходящем. Он просто затягивал их в силки своего обаяния и мог распоряжаться многими поклонниками, как марионетками. Уже в 1921 году общее собрание НСДАП постановило, что «женщина никогда не может быть принята в руководство партии или в руководящий комитет». С одной стороны, партия заявляла о своих намерениях защищать всех жителей страны, с другой — тут же заявляла о том, что женщине нельзя доверять ни при каких обстоятельствах.

Во время дебатов о месте женщины в жизни германского народа Геббельс записал в своих дневниках: «…горячие дебаты о женщине и ее задачах. Я занимаю очень реакционную позицию. Рождение и кормление детей являются основной задачей всей жизни женщины. Моя мать — женщина, которую я очень глубоко уважаю. И она так далека от образца интеллектуальности, но так близка к самой жизни. Сегодня женщины очень многому уделяют внимание, они больше не хотят рожать детей. Это называется эмансипацией. Нет, здесь я уже имею мужество защититься от террора официального мнения».

Сам Гитлер выразился чуть позже еще более безапелляционно: «Безалаберная женщина, которая вмешивается в политические дела, является для меня мерзостью. В 1924 году у меня появились женщины-политики: фрау фон Тройенфельс, Матильда фон Кемнитц (в замужестве Людендорф), они хотели стать членами рейхстага. Это становится совершенно невыносимым, особенно когда речь идет о военных вопросах! Ни в одном местном отделении партии женщинам нельзя позволять занять даже самую низшую должность… Я бы сказал, что 93 процента всех вопросов совещаний являются чисто мужскими делами, которые женщины не способны обсудить…»