Жены и любовницы нацистов - [45]
Находясь подле Геринга, Эмми не забывала о своей карьере. Политический рост ее любовника открывал перед женщиной все новые горизонты. Например, когда Герман Геринг стал премьер-министром Прусси И апреля 1933 года, это как нельзя более выгодно использовала Эмми. По ее просьбе Герман настоял на том, чтобы она была приглашена в известный Берлинский драматический театр на главную роль в политической драме «Шлагетер» Ганса Ехстра. Правда, сама Эмми мотивировала свое желание тем, что хочет находиться как можно ближе с своему возлюбленному. Поспешно написанная в 1933 году пьеса служила прославлению Альберта Лео Шлагетера, который, будучи членом Великой немецкой партии, близкой по духу к НСДАП, участвовал в саботаже против захвата власти в мае 1923 года в Рурской области. Французы его казнили, а нацисты объявили мучеником и почитали как «первую кровавую жертву немецкого возрождения».
В принципе, никто никогда не рассматривал Эмми как актрису-протеже Геринга. В свое время она сама добилась популярности, выступая на сцене Немецкого национального театра в Веймаре, который считался не только государственным театром Тюрингии, но и ареной фестивалей Немецкого общества Гете. Она и после встречи с Германом еще лет двадцать выходила на сцену. Другое дело, что она сама никогда бы не пробилась на подмостки Берлина без столь могущественных связей, которые появились у нее в результате близости с Герингом. Так что зависимость ее популярности от брака — очевидна. Не стань она любовницей, а потом и женой Германа Геринга, Эмми Зоннеманн так и осталась бы малоизвестной провинциальной актрисой.
Однако после приглашения в Берлин она вновь занялась своей дальнейшей карьерой, правда, опять-таки заручившись поддержкой нацистов. Как свидетельствуют документы министерства культуры рейха, в 1933 году она обратилась к комиссару Хинкелю с предложением снять фильм «Вильгельм Телль» по Шиллеру. При этом актриса строго соблюла собственные интересы, забронировав себе роль Хедвиги в этой экранизации.
В феврале 1935 года, будучи в Веймаре на уик-энде, Герман сделал Эмми предложение. Прозвучало оно так: «Давай поженился на Пасху. Фюрер будет нашил свидетелем». Эмми с восторгом приняла предложение, которого ждала уже давно. 15 марта, в рамках небольшой вечеринки на 40 персон, куда были приглашены послы Англии, Франции, Венгрии и Японии, Геринг объявил о своей помолвке с Эмми. На вопрос жены английского посла, леди Фиппс, как он решился второй раз жениться, Герман ответил: «Я собираюсь жениться на ней только из-за желания фюрера. Он думает, что среди нас, зубров партии, слишком много холостяков». Романтическая фраза в духе Геринга.
До наших дней дошло замечательное описание Германа Геринга, сделанное американским послом по особым поручениям Вильямом К. Буллитом: «Он имеет обычные пропорции немецкого тенора. Его спина имеет ширину самое меньшее в ярд. Ширина его плеч соответствует объему бедер, с обеих сторон наличествуют признаки лишнего веса толщиной примерно в два дюйма… Вероятно, у него есть постоянный косметолог, так как его пальцы, которые одинаковы что в длину, что в ширину, всегда с острыми и тщательно ухоженными ногтями, покрыты эмалью… Цвет его лица так же свидетельствует о ежедневном уходе». Надо признать, что к моменту описания в конце 1933 года Герман Геринг весил 140 килограммов и продолжал поправляться. Уже тогда он предпочитал в обыденной жизни одеваться крайне изысканно — многие модели его одежды разрабатывала еще Карин — и жить в роскоши, которая была значительно больше разумной.
Высшее общество Германии, миллионеры и дворяне считали Германа ведущей фигурой в нацистской партии. Но, кроме умения красиво говорить, сам Гитлер ценил его за хладнокровную решительность, которую не могли остановить никакие жертвы. Эмми Зоннеманн встречалась с ним уже год, когда он шокировал ее одним из своих хладнокровных расчетов. Перед выборами в рейхстаг 5 марта 1933 года, чтобы привлечь к себе бывших политических противников и заслужить любовь масс, он приказал организовать сразу два концлагеря: Заксенхаузен и Папенбург, которые находились под строгим контролем его министерства.
В своих воспоминаниях Эмми всеми силами пыталась оправдать эти поступки мужа, хотя это у нее и не получилось: «В Германии к тому времени уже существовали концлагеря… верно, что Герман Геринг организовал первые, когда еще был шефом прусской полиции. Но они предназначались не для евреев, а для врагов государства — коммунистов… Никто не знает лучше чем я, что концепция Геринга этих заведений соответствовала плану перевоспитания людей. Когда он узнал, что арестованный коммунист избит надзирателями и тяжело ранен, то пришел в бешенство
