Женская логика - [51]

Позволительно будет использовать еще одну пояснительную аналогию. Представим себе какое-либо художественное произведение, сценарий, написанный по нему вместе с режиссерским замыслом, и, фильм, поставленный по этому, сценарию. Материал в этом сравнении (т. е. само художественное полотно) и есть женская природа. Она, как говорится, изначальная и неизменная данность, почти то же самое, что называют объективной реальностью (с единственным отличием в том, что реальность-то эта существует объективно, но сама по себе, конечно же, является субъективной). Сценарий — суть принципы женской логики. Они соответственно могут меняться в зависимости от задумки режиссера (а если автором может быть и выступает Бог, то режиссером, конечно, же, женщина), в зависимости от того, какой, для кого и зачем становится фильм. Ну а что касается фильма, то мы, грешные, как актеры играем в кем те роли, которые нам уготованы автором-творцом и предопределены режиссером и соответствии с его оценкой наших способностей и возможностей.

Продолжим эту аналогию, связывающую в одну нить творца, '*\гклу и комедианта. Чтобы хорошо сыграть свою роль (а в идеале любой лицедей к этому должен и стремиться), нужно, очевидно, проникнуться режиссерскими установками и его принципами воплощения идеи в материале. Не зная этого, можно просто попасть впросак и быть освистанным публикой. Но проблема в том, что в случае, который мы разбираем, режиссер своих принципов нам не сообщает. Может бьггь он предоставляет нам самим догадываться о них, поощряя сообразительных и посмеиваясь над неспособными. Может быть... А может быть режиссер сам играет по наитию, творческому озарению. Возможно, что режиссер не раскрывается потому, что не хочет исчерпать себя в одном актере. Варианты, конечно, возможны.

В любом случае, контракт с такой творческой личностью всегда неожиданен и всегда предполагает возможность неожиданного открытия, творческого или иного эстетического потрясения.

Иной актер, пройдя режиссерскую выучку, может возомнить о себе, как о знающем все режиссерские тайны. Тогда обычно контракт с ним разрывается. Может быть эта аналогия недостаточно глубока, но все-таки весьма поучительна. И если уж мир театр, а мы все — актеры в нем, то лучшее это понять свою роль й проникнуться догадкой о режиссерском замысле. Поскольку угроза разрыва контракта с провозгласившими о своем проникновении в творческую мастерскую режиссера, является нешуточной* то вовсе не обязательно всем рисковать. Эту долю выбирает автор, вызывая, как принято говорить, огонь на себя... Самое существенное, что с этим связано это, как уже намека-Лось выше, осмысление принципов и приоритетов женской логики.

Одни из стержневых принципов женской логики это нрзшцшз неопределенности. Неопределенность в женской логике это условность, возведенная в принцип, вариативность и многозначность, доходящая до многозначительности и смещающая категоричность в зависимости от сопутствующих или препятствующих обхтоятельств из положительной в отрицательную плоскость (и наоборот).

Индикаторами неопределенности могут быть такие суждения, как «я согласна, ко при условии...», «да, но... », «возможно, конечно, только вот... ». Апофеозом этого является выражение «ну я не знаю...». Это выражение, кстати, проходит рефреном через многие ипостаси женской логики, и мы еще вернемся к нему к в женских кодах разговорчивости, и в различных формах утверждений и отрицаний.

Эта фраза обычно венчает разговор, диалог или рассуждением В его тональности присутствует и нотка раздражения, звучит голос неудовлетворенности, и формулируется оценка, и дается

волевой акцент на пресечение попыток дальнейшего обсуждения данной темы. Семантика этого выражения включает в себя в неявном виде следующие сентенции: «Я умываю руки, поступай, как знаешь... », «тебе решать, тебе и отвечать», «ты не соглашаешься со мной только из упрямства (гордости, глупости, ложного представления о том, кто является главой семьи)» и т. п.

О тносительность оценок тоже выражение принципа неопределенности. Собственно относительность включает в себя две компоненты. Первая отсутствие абсолютной шкалы ценностей и вторая — соотносительность любого оценочного суждения, его сопоставительный характер. И первая, и вторая черты относительности вводят элемент неопределенности, неясности, стирают более или менее четкие грани, ставят все в зависимость от привязанности, настроения и даже прихоти. Но при всем при этом внешне сохраняется благопристойная убедительность. Например, в принципе оценочного свойства типа «Что позволено Юпитеру не позволено быку!» звучит этот элемент соотносительности оценки. Снисходительно относясь к бычьей силе мужской напористости, женщина обязательно противопоставляет ей божественный характер собственного видения мира и ценности вещей в нем. Собственно, подобная оценка и используется исключительно для этого, чтобы дать мужчине это понять,

Сравнительный, сопоставительный характер оценочного суждения используется и там, где специально оговаривается,, что нечто является несравнимым, что кощунственно де это даже сопоставлять и т. п. Например, в разговоре типа: «Не сравнивай, пожалуйста, я это делаю для блага семьи (детей, для твоего же блага... )» категорическое требование «не сравнивать», на самом деле выступает чисто сравнительным компонентом.