Женщины-масонки - [111]
– Луиза, сжалься! – вскричал художник.
– Нет! Я мщу за себя!
– Пожалей хоть эту! Вот эту! О, пожалей ее!
– Не пожалею ни ее, ни все остальные!
И она еще сильнее разожгла пламя в камине.
– Тогда убей меня! Умоляю тебя: убей сию же минуту!
– Безумец!
– Я не в силах долее выдерживать эту пытку! Дай мне уйти, я не желаю это видеть!
– Дело идет чересчур медленно, не так ли? Картины горят плохо, ты прав!
Графиня Дарсе схватила несколько полотен и швырнула их в камин, где пылал сильный огонь.
– А-а! – завопил Левассер, закрывая глаза.
– Рене! – медленно заговорила графиня.– Я страдала, страдала сильнее и дольше, чем ты, ибо я ничего не забыла. В былое время мои мучения не тронули тебя – сегодня меня не могут разжалобить твои вопли. Пытка за пытку! В течение долгих лет я позволяла тебе предаваться иллюзиям, и ты видишь – я была добра к тебе: ничто не мешало тебе мечтать о будущем, о потомстве. Я же всегда была лишена такого счастья. Моя первая любовь погибла, а другой у меня уже никогда не было, и страдания поглотили меня, я попала, как в яму, из которой мне уже не выйти. Полно, Рене, моя месть не так уж страшна! Я взяла у тебя всего один день в уплату за всю мою жизнь!
Художник уже не слышал ее.
Она продолжала швырять картины в огонь.
Когда наступила очередь последней картины, графиня обернулась. Рене, лишившись чувств, лежал на полу…
Его отвезли домой.
В настоящее время Рене Левассер находится в частной лечебнице для умалишенных, где и умрет безумцем.
Вот мадемуазель Пикаре, она сидит одна, совсем одна. Это уже совершеннолетняя девушка, белокурая, высокая и худая; ноги ее как будто чуть касаются земли. Строфы господина Лапрада[92] не более прозрачны, античные статуи не более молчаливы, нежели она. Она говорит только тогда, когда грезит, а грезит она только тогда, когда спит, ибо это сомнамбула, и притом сомнамбула ясновидящая. Однако прорицания, которые она произносит в своем квартале, всегда продиктованы голосами и интересами ордена женщин-масонок.
Госпожа Гильерми – тучная пятидесятитрехлетняя женщина, тепло одетая или, вернее, пользуясь ее же собственными словами, «укутанная». Выражение ее лица представляет собой смесь важности и доброты, и лицо это, удлиненное высокой прической ее пышных седеющих волос,– типичное лицо почтенной коммерсантки из числа тех, кого поставляет Парижу квартал Бурдонне; эти женщины сидят за решетками своих касс, и днем, и вечером склоняясь над своими счетными книгами в переплетах с медными уголками.
Госпожа Гильерми делает честь ордену женщин-франк-масонок. Ее жизнь – образец постоянного труда, величественного и нежного материнства. Она никогда не пользуется своей властью для того, чтобы наживать состояние, устраивать чьи-то браки или помешать чьему-то разорению, и ее несколько отрывистые речи, ее чуть суровые взгляды никого не обманывают. От старинной Арш-Пепен до улицы Сент-Оноре, в местах, прилегающих к улице Сен-Дени, ее любят и уважают.
Нужно ли называть вот эту брюнетку в шуршащем платье, эту дерзкую женщину, глаза которой мечут искры? Это лишнее: ее имя и без того у вас на устах, в вашей улыбке. Это Георгина IV. Найдутся трое-четверо обывателей, которые спросят, кто такая эта Георгина IV. О невежды! Неужели необходимо объяснить им, что Георгина IV – урожденная Элоиза Пикар? Стоят ли эти невежды того, чтобы рассказать им, что колыбелью этой амазонки новейших времен была комната за лавкой молочницы на улице Эшикье? Видимо, эти обыватели отродясь не брали в руки газет? Видимо, эти обыватели отродясь не бывали в театре? Мы не станем ничего им рассказывать, у них наверняка есть дети или племянники; вот и пускай себе расспрашивают своих племянников или детей.
Ах, господа обыватели! Не пожелал бы я вам попасть в тонкие, изящные коготки Георгины IV! Вы оставили бы в этих коготках последний грош из столь любезного вашему сердцу капитала, который сами вы называете здравым смыслом! Вы считаете себя очень сильными, господа обыватели! Ваш ум разграфлен, как нотная бумага, вы считаете нужным вести себя так, как это подобает «людям, всеми уважаемым»,– так молите же небеса, чтобы они уберегли вас от встречи с Георгиной IV! Иначе она заставит вас наделать глупостей!
Для нее не существует семьи, не существует родины, для нее не существует земли, не существует морей, не существует законов, не существует обычаев; для нее существуют только она и ее жертва, она и кто-то еще, кто угодно, первый встречный, лишь бы он был богат. О вы, читающие эти строки! Не качайте головой: это вторжение накрашенных дьяволиц в дремлющую душу, в спящее воображение, спокойное существование никогда еще не было описано достаточно сильно, никогда еще не было изображено достаточно яркими красками.
Георгина IV пролетела по нашему обществу так, как пролетает по воздуху пуля,– свистя, разрывая, убивая. Начала она с приказчиков, а кончила хозяевами. Какую страшную симфонию создал бы Берлиоз из всех этих зеркал, флаконов, фарфора и бокалов, которые она разбила! Из самой добродетели она сделает преступника, господина Прюдома она превратит в Робер-Макера
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.