Женщины-легенды - [75]

Мессалина же ощущала себя настоящей повелительницей. Кто из этих людей хоть в чем-то может ей воспрепятствовать? Напротив, каждый из них наперебой будет стремиться исполнить любое ее желание, каким бы оно ни было. Своего мужа, который был старше ее почти в три раза, она считала игрушкой в собственных руках. Мессалина запомнила выкрик одного грека в судебных прениях в адрес Клавдия: «А ты и старик и дурак!» Таким он и был в ее представлении. Следовало только не дать ему подпасть под чужое влияние. Пусть он путается с наложницами — Мессалина все равно превосходит любую из них своей страстью, и Клавдий безумно влюблен в нее. Конечно, ей неприятны его бескровные мокрые губы, трясущаяся голова, подгибающиеся колени — но волею судеб он теперь император. Разве могла мечтать Мессалина о такой высоте, когда ее, едва достигшую брачного возраста, выдавали замуж за этого старика, служившего посмешищем всего двора императора Гая Калигулы? Что толку было от его знатности (Клавдий приходился внучатым племянником Октавиану Августу), когда при Калигуле его заставили заплатить восемь миллионов сестерциев за жреческий сан, а это оказалось настолько непосильным для Клавдия, что его имущество было продано с торгов? Да и знатность рода самой Мессалины едва ли была меньшей — она приходилась правнучкой сестре Октавиана Августа. Не любовь к старому чудаку привела ее к этому неравному браку, а близкие отношения ее отца Мессалы Барбата с Клавдием. Это был уже третий брак Клавдия, до этого он развелся с двумя своими женами — ему надоели постоянные ссоры с Элией Петиной и откровенный разврат Плавтии Урганиллы, которая даже родила дочь от его вольноотпущенника Ботера. С юной и очаровательной Валерией Мессалиной он хотел обрести наконец покой и любовь в семье. И поначалу казалось, что надежды его сбываются.

Мессалина сильно переживала, когда при дворе Калигулы издевались над ее супругом. Бедному Клавдию особенно доставалось на обедах в императорском дворце. Когда он по своей привычке, насытившись, тихонько засыпал, шуты бросали в него косточками, а то и с силой хлестали заснувшего хлыстом, так что тот ошеломленно вскакивал и под хохот окружающих долго с глупым видом оглядывался, соображая, где же он находится и что произошло. При этом злые фигляры часто надевали на руки спящего Клавдия его же сандалии, и тот, подхватившись от внезапной побудки, тер ими свое заспанное лицо. На него постоянно сыпались доносы, и, вероятно, только репутация глупца, которую он сам, как рассказывал позднее, всячески поддерживал, спасла ему жизнь. Оплакивая свою горестную судьбу, Мессалина все же, как могла, утешала своего незадачливого супруга. У них родилась прелестная девочка, названная Октавией; когда же Мессалина была на исходе второй беременности, произошло событие, круто изменившее жизнь супругов. Калигула был убит заговорщиками, и императором провозгласили Клавдия.

На двадцатый день правления Клавдия шестнадцатилетняя Мессалина родила ему наследника — Британника. Счастливый отец не раз выносил свое дитя на руках к народу, поднимал его над головой и вместе с толпой желал ребенку счастья.

Между тем Мессалина сочла, что пробил ее звездный час. Клавдий, долгие годы фактически отстраненный от государственных дел, так и не сумел полностью отдаться своему новому предназначению. По-прежнему он много времени уделял ученым занятиям. Настоящей его страстью была история. Клавдий написал в двух книгах историю Рима — от убийства Цезаря до установления гражданского мира, а более поздним событиям посвятил сорок одну книгу своей «Истории». Немало потрудился Клавдий над своей биографией, изложив ее в восьми книгах. Высокие отзывы получило его сочинение в защиту Цицерона. Плодом его филологических изысканий стало введение в латинский алфавит трех новых букв.

Много времени Клавдий отдавал судебным разбирательствам, причем своими действиями нередко шокировал присутствующих — одним из результатов этого и была та самая, оскорбительная, реплика какого-то грека.

Фактически страной и Клавдием правили Мессалина и клика могущественных императорских вольноотпущенников. Постоянно рядом с Ютвдием был Полибий, советник по ученым делам. Финансами управлял Пал-лант, сколотивший на этом деле огромное состояние. Важную роль играл и вольноотпущенник Каллист, о котором в одном из своих писем к Луцилию весьма едко отозвался философ Сенека, сообщивший, что наблюдал гнусную сцену, когда бывший хозяин этого всемогущего временщика, некогда продавший его в числе самых негодных рабов, униженно простояв много часов у порога дома Каллиста, так и не был допущен к нему. Но особым расположением Клавдия пользовался Нарцисс, советник императора по делам прошений, также обладавший колоссальными богатствами.

И Паллант, и Каллист, и Нарцисс стали любовниками Мессалины. Молодая супруга нового императора предалась безудержному разврату. Мало кто отказывался от ее непристойных предложений, слишком велика была ее роль на вершинах власти, ненависть же и ревность Мессалины были ужасны. Повод к ее гневу мог быть совершенно неожиданным, а расправа жестокой. В Риме долго помнили, как она поступила с Валерием Азиатиком, который дважды избирался консулом, отличился в походе в Британию, да к тому же был близким другом самого Клавдия.