Женщины, которые меня… научили готовить - [49]

». Для Марии эта тема была особенно болезненная, поэтому любое упоминание о ее неудавшейся семейной жизни, от которой она сбежала из Петербурга сюда, во Владикавказ, мгновенно выбивала у нее почву из-под ног. Она бросила в сторону Георгия взгляд, словно прося его о помощи. Но, так как Георгий не был членом общества, а лишь сдавал им одно из помещений своей гостиницы, вступиться за женщину он не мог по регламенту. Да и защищать незамужнюю женщину ему, образцовому семьянину, отцу двух милых девочек, было совсем уж вызывающе. И так многие знакомые подозревали, что их дружба с Преображенской не ограничивалась привязанностью обоих к кавказским горам.

– Не бывать этому! Все поляжем, но сестру не отдадим на поругание, – решили братья Бурдули. – Кетеван должна жить.

Вообще, последнее время дела у Бурдули шли не лучшим образом. Открытое на волне успеха второе здание «Гранд-отеля» не пользовалось популярностью. Георгий рассчитывал, что сможет без труда справиться с займом, взятым под залог основного здания. Пятьдесят новых меблированных комнат планировалось сдавать по цене от рубля до шести. Георгий гордился новым рестораном с бильярдом и отдельными кабинетами. Ванны с лечебной водой были сделаны по полному подобию швейцарских отелей.

Благодаря Преображенской Георгий смог организовать единственные в городе официальные экскурсии на Казбек и к участкам военно-грузинской дороги. А неделю назад от основного здания на регулярной основе стали ходить автомобили Французского автомобильного общества в Тифлис. По всем параметрам «Гранд-отель» выходил на недосягаемую высоту не только во Владикавказе, но и по всему Закавказью.

Но тревожные новости с фронтов, беспорядки в Петербурге и нервозная обстановка в городе грозили большими неприятностями. Ходили устойчивые слухи о том, что со дня на день город будет захвачен войсками генерала Деникина. Банки и общества кредитов и ссуд требовали вернуть деньги досрочно, руководствуясь какими-то пунктами в договорах. Всей бумажной волокитой занимался партнер Георгия, он же убеждал, что сможет решить все проблемы с возвратом денег. Георгию пришлось отменить давно планируемую поездку в Женеву, где он надеялся показать местным эскулапам свою старшую дочь Лали. Ее кашель беспокоил жену, но, будучи воспитанной в настоящем мтиульском роде, она никогда не просила у мужа помощи, лишь поглядывая на него полными слез глазами в моменты приступов кашля.

Зато Кетеван, его младшая, за свои семь лет, в отличии от старшей сестры, не болела ни разу. И вообще, Георгию казалось, что Кетеван должная была родиться мальчишкой – озорная, веселая и неунывающая, она доставляла отцу только радость.

Воспользовавшись возникшим на заседании шумом и неразберихой, Георгий вышел из зала. Пройдя по подземному ходу в основное здание, он вошел в пустой ресторан. Этот тоннель между двумя зданиями, проложенный прямо под Александринским проспектом, был предметом особой гордости Бурдули, который и поссорил его с партнером, Феликсом Дубовником, польским евреем, приехавшим во Владикавказ в 1910 году и втравившим его в отельную авантюру. Феликс считал расходы на переход излишними, но Георгий не стал слушать компаньона и воссоздал точную копию тоннеля швейцарского отеля в Вальце. Из-за чего расходы на строительство второго здания возросли втрое.

– Чего изволите-с, Георгий Глахович? – Официант главного ресторана с готовностью подскочил к хозяину.

– Вина принеси. Кахетинского. И фыджин, и уалибах. – К вину Георгий заказал осетинские пироги. В его ресторане они были лучшими во всем Владикавказе, и даже сам генерал-губернатор почти ежедневно присылал за ними.

– Сию минуту, ваше превосходительство. – Услужливый официант пододвинулся на недопустимую дистанцию. – Феликс Михайлович интересовались.

– Скажи, что я тут буду.

– Будет исполнено.

Разговаривать с компаньоном у Георгия не было никакого желания. Он давно проклинал тот день, когда судьба свела его, князя Мтиулети, с аферистом и картежником. Георгий презирал его, но, повинуясь правилам общества и собственной чести, вынужден был мириться с выходками нечистоплотного и жуликоватого Дубовника.

«Может, отправить Нино с детьми в Швейцарию? – Князь понимал всю сложность исторического момента. – Там и лечение, и образование. Правда, природы там нет да и еда ужасная, но это же не навсегда. Не может же быть, чтобы генерал Деникин не навел порядок на Кавказе». На столе появился кверви с кахетинским вином и осетинский пирог с сыром и картофелем.

– Хороши пироги к обеду, дорогой князь. – Удивительная способность Феликса Дубовника появляться в нужный момент поражала Георгия. – На улице революцией пахнет, а вы винцо-с потребляете? У мужиков российских нынче виночерпии не в почете.

– Не потребляю. Пью. И я не в России.

– Ну-с, тогда и я с вами, князь. Авто в Тифлис только черед час, надо бы подкрепиться, – Феликс противно хихикнул, – чтобы в дороге развезло по-французски. А про Россию вы, князь, правы. Где теперь Россия? Где начинается и чем заканчивается?

– Времени мало, Феликс. У меня сегодня сеанс у Рогозинского назначен.