Женщины Девятой улицы. Том 3 - [67]

Эпилог

Разрыв Ли Краснер с Клемом и Дженис только усилил ее отчуждение от мира искусства, в котором к ней всё более относились как «к вдове художника», нежели как к художнику. Она выставляла свои работы и получала отзывы, как смешанные, так и положительные. Она даже на какое-то время влюбилась в мужчину, совсем не похожего на Джексона Поллока, – в чрезвычайно обходительного британского арт-дилера младше себя на семнадцать лет, которого ее друзья считали если не жиголо, то беспринципным авантюристом[936].

Но в основном Ли бесновалась – по поводу истеблишмента мира искусства и направления, в каком он движется. «Все это когда-то случилось, и это было довольно фантастично, – говорила она о среде, в которой когда-то началась как художник. – И где все это теперь?.. 1950-е годы были живыми и значимыми, а в 1960-е я не знаю, что происходит, но, мама моя, какую же они проделали работу!»

Однако к 1965 году, после трех лет крайне серьезных проблем со здоровьем, начавшихся с диагностированной в 1962 году аневризмы мозга, Ли несколько успокоилась. То, как беспокоились и заботились о ней люди, пока она лечилась, по-настоящему возродило ее дух[937]. Очень помогло также предложение, поступившее из Лондона, – с ней связалcя один критик-куратор, который сказал, что хочет устроить передвижную ретроспективную выставку ее работ.

Выставка открылась в галерее Уайтчепел в 1965 году и получила очень высокую оценку. Критики признали, что Ли заслуживает почетного места в пантеоне современного искусства. Некоторые даже выразили недоумение по поводу того, что у художницы не было подобной выставки в ее родных США[938]. Этот вопрос мучил и саму Ли, но она старалась не думать об этом, с головой уйдя в работу (один священник, который в то время часто с ней встречался, сказал: «Ли жила почти как монахиня») и в общение с молодежью в колледжах, где она подрабатывала преподавателем[939].

Наступил уже конец 1960-х, и Ли, воспитанную на принципах политического радикализма, породивших в свое время разные движения и прежде всего феминизм, нынешние его сторонники и пропагандисты считали чуть ли не «героиней»[940]. В 1969 году в Музее современного искусства открылась выставка «Первое поколение абстрактных экспрессионистов», и высокий статус Ли как пионера этого направления стал очевиден для всех: на той выставке она была единственной женщиной[941].

В 1972 году, через 16 лет после смерти мужа, Ли все-таки отказалась быть администратором наследия Джексона Поллока. Передавая эту обязанность арт-дилеру Юджину Тау, она заявила: «Теперь я смогу снова сосредоточиться на том, чтобы быть художником Ли Краснер»[942]. Мир искусства, казалось, ждал от нее именно этого.

Уже в следующем году у Ли состоялась первая персональная выставка в Нью-Йорке, в музее Уитни; называлась она «Ли Краснер: большие картины»[943]. Но всего этого, всех наград и признания, которые художница получила тогда от разных групп по всей территории Америки, Англии и Франции, ей было недостаточно[944]. «Да понимаете ли вы, что на сегодняшний день ни один чертов музей в Нью-Йорке, в котором я родилась и выросла и частью истории которого являюсь, – в городе, в котором я боролась, – ни один музей до сих пор не устроил ни одной моей ретроспективы? – сетовала Ли, которой на тот момент было 73 года. – Не утверждаю, что я величайший художник в мире, но, боже мой, я точно знаю, что умею писать и что стою в этом деле на одном уровне с большим количеством людей, которые взлетели очень высоко»[945].

Через два года Музей современного искусства наконец отдал художнице дань уважения и признания, которых ей так недоставало. Открытие выставки «Ли Краснер: ретроспектива» состоялось в Хьюстоне в 1983 году. На стенах музея висело 152 картины и рисунка; курировала мероприятие искусствовед Барбара Роуз, которая на протяжении почти двух десятков лет старалась привлечь внимание людей к творчеству Ли[946].

Сама художница приехала на торжество в инвалидной коляске – у нее разыгрался артрит. А вскоре ее ждал истинный триумф – ретроспективная выставка ее работ открылась в Музее современного искусства. Она стала первой женщиной, удостоенной ретроспективы в этом музее[947]. Осенью 1984 года у его стен выстроилась длиннющая очередь желающих увидеть эту выставку, но самой Ли среди посетителей не было. Она скончалась в июне и упокоилась рядом с Джексоном Поллоком на кладбище Грин-Ривер в Спрингсе[948].

Последним вкладом Ли Краснер в мировое искусство, помимо вдохновения всей ее жизни, ее творчества и управления наследством Поллока, которое она отстаивала и защищала на протяжении многих лет, стал учрежденный ею фонд, призванный помогать художникам решать их проблемы. Использовав львиную долю весьма внушительной суммы, накопленной после смерти Джексона, – 20 миллионов долларов наличными и в произведениях искусства, – она учредила фонд Поллока – Краснер, который и сегодня предоставляет гранты и поддерживает наиболее нуждающихся художников.

В завещании Ли говорится, что ее дом на Фэйрплейс-роуд в Спрингсе отводится под музей и образовательный центр. Сельский фермерский дом, который они с Джексоном купили в 1945 году, по сути, просто прихоти ради; дом, послуживший сценой для великих страданий и невероятных творческих взлетов, в 1994 году приобрел статус национального исторического памятника