Женщины Девятой улицы. Том 3 - [69]
«Снять его со стакана было делом не из простых, – признавалась Конни. – Никто другой никогда не смог бы этого сделать»[971]. Но в 1979 году Билл бросил пить[972]. Элен жила отдельно и работала в собственной мастерской неподалеку от его дома, но теперь, после двадцати лет разлуки, когда Элен исполнилось 61, а Биллу – 75, они опять были мужем и женой.
В течение следующих нескольких лет, пока Элен путешествовала по миру, занимаясь живописью и преподаванием, Билл счастливо работал в надежном убежище своей мастерской. Иногда его накрывали приступы потери памяти, которые объясняли его прошлым пьянством. На самом же деле это были первые признаки деменции – старческого слабоумия. Элен по-прежнему пыталась защитить его, говоря о рассеянности эксцентричного гения[973]. Но она точно знала, что Билл не тот, каким был когда-то.
Впрочем, никто не остался таким, каким был прежде. Наглядным подтверждением этого стал случай 1979 года, когда Элен решила навестить свою давнюю шумную музу – Калдиса. Старый художник жил в пансионате, занимал комнату, в которой у маленького мольберта писал пейзажи.
Элен с Биллом, Конни и Калдисом вспоминали прежние времена; говорили о том, как изменилась жизнь, и благодаря этим воспоминаниям на какое-то время опять почувствовали себя молодыми. Когда посетители уходили, в пансионате стояла мертвая тишина. «Там вокруг не было ни души, – вспоминала Конни. – Пока мы шли к выходу по пустому коридору, [Калдис] вдруг запел нам греческую песню… И мы, уходя, слышали только его пение»[974]. Как оказалось, это была прощальная песня Калдиса. Вскоре он умер.
Элен тоже заболела, но точно не знала, чем именно. В 1984 году врачи сообщили ей, что многолетнее курение не прошло даром и у нее рак легких[975]. Элен согласилась на операцию, но отказалась от химиотерапии, сказав, что предпочитает положиться на судьбу; врачи оценили ее шансы на выздоровление как «пятьдесят на пятьдесят»[976]. Однако это пари с судьбой она проиграла. Рак рецидивировал и дал метастазы в кости[977]. Скрывая болезнь от большинства друзей (одной из немногих, кому она доверила эту тайну, была Джоан), Элен объясняла свою слабость болезнью Лайма[978]. Но к 1988 году она страдала от таких болей, что всем уже стало ясно: ее болезнь более серьезна.
Ей стало трудно говорить. Ей не хватало дыхания и постоянно душил сильный кашель[979]. В начале 1989 года ее госпитализировали. 1 февраля, незадолго до 71-го дня рождения Элен, ее сестра Марджори и старая подруга Эрнестин были в палате, когда медсестра сказала, что настало время для прощания. «Трудно было поверить, что она умирает, потому что выглядела она на удивление хорошо, – вспоминала Эрнестин. – Она была абсолютной красавицей»[980].
Элен до последнего пыталась поддержать дух окружающих, кивая головой и улыбаясь, когда они шутили и рассказывали истории. Но в тот февральский день женщина, которая когда-то считала, что может опровергнуть закон земного притяжения, призналась, что ее пугает последняя тайна жизни. Перед смертью Элен взяла Эрнестин за руку и прошептала: «Мне страшно»[981].
Поминальная служба по Элен длилась три часа, с речами выступили 27 человек. Биллу о смерти Элен не сказали[982]. Ему было уже 84, и он жил в собственном мире, считая, что она по-прежнему рядом, как она была всегда рядом даже во время их долгого существования порознь. Что касается творческой жизни, несмотря на скверное физическое состояние, карьера Элен в последние годы была на пике.
В 1986 году у нее прошла первая и единственная выставка, на которой распродались абсолютно все ее работы, а на момент смерти мастерская была заполнена новыми картинами[983]. Осталась, к сожалению, неоконченной ее автобиография, контракт на публикацию которой она подписала в 1988 году. Книга основывалась на материалах сотни дневников небольшого размера, которые Элен вела долгие годы и в которых описывалась вся ее жизнь с момента первой встречи с Биллом.
Марджори взялась закончить этот проект, но тоже вскоре скончалась[984]. Книга так и осталась ненаписанной, и местонахождение дневников, если они еще существуют, сегодня неизвестно. На счастье, у живописного творческого наследия Элен не столь печальная судьба. «Белая богиня» по описанию Фрэнка О’Хары, «королева чердаков» по словам Эдит Шлосс, «святая покровительница этой социальной арены» по версии Стивена Чинлунда, образец для подражания, «добрая фея» и одна из самых влиятельных фигур первой великой американской революции в изоискусстве до последних дней оставалась и остается в памяти всех, кто знал ее лично[985]. А для нас эта великая женщина живет в своих полотнах, в написанных ею статьях и в историях о ней, которые продолжают рассказывать люди.
Брак Грейс Хартиган с Бобом Кином, заключенный в декабре 1959 года, продлился всего несколько месяцев[986]. Жизнь на Лонг-Айленде, которая не слишком-то была по душе Грейс до свадьбы, не стала волшебным образом радовать ее впоследствии. Довольно скоро баланс ее жизни опять сместился в сторону Манхэттена и мастерской на Эссекс-стрит. В период поисков убежища после очередного фиаско на брачном фронте Грейс однажды услышала, что какой-то эпидемиолог из клиники Джонса Хопкинса в Балтиморе купил ее картину «Осенний урожай», выставленную в вашингтонской галерее Беати Перри, и теперь мечтает познакомиться с автором.
