Женщина за стеной - [24]

Был прочих не хужей,

Гулял себе — а там уж

Две бросили мужей,

А три не вышли замуж…

В глазах довольный свет,

Горящий непреложно.

А было или нет —

Проверить невозможно.

1987

Музыка из окна

Погода серая

С утра и до темна.

Система стерео

Играет из окна.

Вот так в тридцатые,

И тоже из окон,

Хрипел, досадуя

На что-то, патефон.

Свет, словно оспины,

Тревожил тротуар.

Похожий, собственно,

Звучал репертуар.

И те же маечки

И кофточки в окне.

И те же мальчики

И девочки — вполне.

Как скрепкой сколоты

С судьбою эти дни,

Где были молоды, —

Но мы, а не они.

1987

Баллада об эвакуации

В растерянности у окна

Стояла женщина с ребёнком.

— Как быть? Ведь я же не одна

И не привычна к этим гонкам.

— Досюда немец не дойдёт! —

Сказал сосед. — Не думай даже.

Ведь каждый дом, и каждый дот,

И каждый куст уже на страже…

Второй внезапно заорал:

— Не слушай этого кретина!

Уматывайте за Урал.

Худая видится картина…

Всего лишь день на сборы дан.

В случайных туфлях, в платье тонком

Бросала вещи в чемодан,

Уже не разбирая толком.

С младенцем села в эшелон,

Замаскированный листвою.

И только зной со всех сторон…

А провожали эти двое.

…Палило солнцем с высоты

Начало первого этапа…

Им предстояло рвать мосты

И умереть потом в гестапо.

1988

Баллада о военруке

Пацан, подняв чинарик с полу,

Себе махрою губы жёг,

Поскольку бил мужскую школу

И женскую всеобщий шок.

Десятиклассница какая!

И вышла за военрука,

К тому бесстрашно привыкая,

Что у него одна рука.

Никто не ждал такого хода.

Ведь всем казалось, что он стар.

Он старше был — но на три года,

А тут и вовсе вровень стал.

И утром, только от подушки,

В знобящий сизый холодок,

Он умывался из кадушки,

Сломав молоденький ледок.

Заря горела за рекою.

А он с приливом новых сил

Дрова колол одной рукою,

Грудного первенца носил.

…Когда учил юнцов задетых

Войны классическим азам,

Что ждут в окопах и кюветах,

Никто сказать не мог: — А сам?..

1988

"Выстиранное бельё…"

Выстиранное бельё,

Шаровары, гимнастёрка…

Одевались без восторга:

Мокрое, хоть и своё.

Отжимали, а потом

На себе же высыхало,

За пределами привала,

На пути привычном том.

При ускоренной ходьбе,

В ту страду нечеловечью,

Как над вытопленной печью

Сохло старое х/б.

Нутряной какой-то жар.

Откликающийся живо,

Чем свой уровень держал?

До сих пор непостижимо!

1988

Однополчанин

Стоял он в трусах,

Могуч, одноног,

Как гриб, что в лесах

Возрос, одинок.

Из дальних годов

Смотрел он на нас.

— Да ты не готов!..

— Оденусь сейчас…

Держась за косяк —

Нога-то одна, —

Вмиг, так или сяк,

Он был у окна.

А там кителёк

В наградах уже…

За ним — фитилёк

Дрожит в блиндаже.

Деревня горит,

Дорога в пыли…

— Ну, что ж, — говорит,

Пожалуй, пошли?

Несложный процесс,

Сказал не шутя, —

Приладить протез.

Была бы культя.

1988

Генеральный конструктор

Для важных дел,

Что не видны,

Пришёл в отдел

В конце войны.

Пришёл в КБ —

Его рычаг —

Ещё в х/б

И в кирзачах.

Башкой силён,

В работе злой,

Оставил он

Культурный слой

И в кабинете,

И в толпе.

И на планете,

И т. п.

1988

План о грузинском футболе

Много лет назад

Пожелал начаться

Тот чемпионат,

Где блистал Пайчадзе.

Нет, не громких слов

Ждали от тбилисца,

А ушат голов

Должен был пролиться.

Молод и умён,

Был он полон светом,

И каскад имён

Низвергался следом.

Всех не перечесть

Из прошедшей были.

Мужество и честь

Свойственны им были.

Групповой портрет

С отсветом утраты.

Каждый здесь — атлет.

Все почти — усаты.

За красивый гол

Сколько их ни тискай,

Где тот склон и дол

И футбол грузинский?..

1988

"На акватории рижской…"

На акватории рижской,

Словно поднявшись со дна,

Мачта тонюсенькой риской

В зыбком просторе видна.

Мачта рыбацкого судна

Или каких субмарин.

В море пустынно и скудно,

Марево как стеарин.

Редкую эту примету

Всячески пестует взгляд.

Но чуть отвлёкся — и нету.

Воды безлюдием злят.

Впрочем, сидел бы я в нише,

Воспоминания стриг,

Если б не этот — возникший

И потерявшийся штрих.

1988

4

"Не имея бумаги…"

Не имея бумаги,

Вряд ли ищут чернила.

А лишившись отваги,

Взглядом рыщут уныло.

За оградой — дорога,

Да закрыта калитка…

Потерявшему Бога

Не нужна и молитва.

1989

"На голодной планете…"

На голодной планете,

Сладкой рифмы отведав,

Всяк имел на примете

Милых сердцу поэтов.

Чтобы выплакать душу

По холодному полю,

Была мода на Ксюшу,

Стала мода на Колю.

И не только на строки,

Порождавшие отклик.

На иные уроки —

На судьбу и на облик.

Не к эстраде и сцене —

К настоящему горю.

Была мода на Женю,

Стала слава на Борю.

1989

Нищие

Доносятся обрывки фраз.

Но — странно! — что б вы ни сказали,

Всё это было много раз,

Замешенное на скандале.

Пусть вам не нужен посошок,

Вы всё же несомненный нищий,

Что давится, раскрыв мешок,

Засохшею духовной пищей.

1989

Оратор

Элегантен, тщательнейше выбрит,

Болтунов былых от плоти плоть.

Он, как прежде, на трибуну выпрет

И пошёл без устали молоть.

Не прими за чистую монету

Мелкую словесную лузгу.

Ничего в действительности нету

В этом гладковыбритом мозгу.

1989

Лауреат

Тут премия на вас упала, словно манна,

И хоть во всём другом вы вовсе не слепой,

Вы стали утверждать в пылу самообмана,

Что это нынче к вам пришло само собой.

Пришло само собой, и вы небрежно-рады.

Спокойны и горды, что видно по всему…

Но домогаться так настойчиво награды —

Как поздравленья слать себе же самому.

1989

Глухомань

Здесь рыбы полно

От ряби по дно

В холодных озёрах.

Здесь дело, оно

Со словом — одно