Женщина за стеной - [26]

Тревожит метрополитен.

И лопается ранью ранней

Былая кладка мощных стен.

Попорчен, словно лёд весенний,

Столетних цоколей гранит,

И столько прочих потрясений,

Что грудь несчастная хрипит.

Готовы к новому удару,

Мы видим пятна на стене,

И вздутия по тротуару,

И трещины по всей стране.

1993

Оскал

Жить с привычным оскалом,

Хоть нет злобы ничуть, —

Просто в рвенье усталом

Надо лямку тянуть.

Предаваться утехам

С переменным успехом

Даже день или час —

Увы, не для нас.

1993

Поцелуй акулы

Шанхаю в лад,

Под мирские гулы,

Я ел салат

Поцелуй акулы.

Не мёдом плыл

Он из дальних ульев,

А создан был

Он из губ акульих.

Весь рот сожжён

Новым блюдом диким,

И пахнет он

Океаном Тихим.

Я в простоте

Молвил вам на зависть

Про губы те,

Что моих касались.

1993

Самовоспитание

Не поддаться опять

Воле случая,

Но суметь перенять

Наилучшее.

От своих и чужих

Взять доставшееся…

А на каждый их чих

Не наздравствуешься.

1994

"В военном бодром городке…"

В военном бодром городке,

Где часто пахнет горькой гарью,

На хмурой северной реке

Под белым небом Заполярья

Проблема старая остра

В своей угрюмости суровой:

Там женщин мало. Медсестра,

Две подавальщицы в столовой

Привычно ловят на себе

Мужчин задумчивые взгляды,

В чьей долгой службе и судьбе

Не ожидается услады.

И лейтенантская жена,

Что прилетела рейсом ранним,

Слегка смутясь, поражена

Спрессованным мужским желаньем.

1994

"Не сумела её распять…"

Не сумела её распять

Жизнь, текущая монотонно.

Выходила она раз пять

Замуж — впрочем, вполне законно.

И несли её два крыла

На супружеском новом марше.

Чем моложе она была —

Тем мужья её были старше.

Но имелась ещё одна

Предусмотренность в этом деле:

Начинала стареть она —

И мужья её молодели.

1994

Мужчина и женщина

Шли различным путём —

Чуть достать взглядом.

Оказалось потом,

Что идут рядом.

Ни один не зачах

В бывших снах гордых.

Он раздался в плечах,

А она в бёдрах.

Стал он крепче, ловчей,

А она мягче.

Впрочем, выигрыш чей

В том земном матче?

1994

"Ужасно, если баба глупая…"

Ужасно, если баба глупая, —

Разгладив белое чело,

Она сидит, глазами лупая.

Ей не втемяшишь ничего.

Ну что ж, смиримся с этой истиной —

Ведь сказано не наобум.

Но чёткий и безукоризненный

Надоедает женский ум.

Смеяться будешь или хмуриться —

Всё это, право, не беда.

А мне всего милее умница,

Что скажет глупость иногда.

1994

Расправа над поэтом

Он провидцем был и пастырем,

А они ему

Залепили очи пластырем,

Повлекли во тьму.

Хохоча над шуткой плоскою, —

Всё равно, мол, врёт! —

Тоже клейкою полоскою

Защемили рот.

«Не сживать досрочно со свету!

Хватит этих мер…»

А коль что напишет сослепу,

Как старик Гомер?

1994

Утро

Просыпаюсь разбитым, —

Завалящий товар.

А под окнами битум

Как сапожницкий вар.

С кепкой драною нищий.

А недавний байбак,

Не смущаясь вонищей.

Лезет в мусорный бак.

Эта жизнь — не находка.

Подумаешь, плюнь!

Но в оранжевом тётка,

Седая как лунь,

Не дождавшись зарплаты

(Ещё подождём!),

По асфальту заплаты

Кладёт под дождём.

1994

Молодые поэты после войны

Стихи пришли с блиндажных тесных нар

Сквозь ту испепеляющую вьюгу,

И оттого-то — весь наш семинар —

Мы хорошо относимся друг к другу.

Но каждый как смиренный пилигрим,

Мы за столы учебные садимся

И колкости друг дружке говорим,

Хотя ещё без явного садизма.

1994

Госпиталь (Из цикла)

Приём прибывших. В госпитале баня.

Тяжёлым — и она нехороша.

Солдатика намыливает няня,

Сестра за ней льёт воду из ковша.

Потом дадут бельё, покормят сытно, —

Быть может, и в преддверии конца.

Я голый, но ни капельки не стыдно —

Как будто обмывают мертвеца.

Потом — хочу участвовать вот в этих

Беседах, что над койкою моей

Шуршат, но нет возможности ответить

И то, что нужно, выразить ясней:

«Не отрезайте ногу, докторица,

Не совершайте этот укорот.

Она мне очень даже пригодится,

Чтоб отбивать чечётку у ворот.

Кто вам сказал, что у меня гангрена?

Я утверждаю — это чепуха!

Не отрезайте ногу до колена,

Зря не берите на душу греха…»

Рост у него сто семьдесят при весе

Лишь сорок шесть…

Эй, парень, веселей!

Ходить учиться будешь на протезе,

Ну, а сначала пара костылей…

Какой в окне горит закат весенний

В уже затихшей вишенной пурге!

Как много есть ночей для размышлений,

Какая боль в утраченной ноге!

И с головой укрывшееся горе,

И на совсем забытое настрой,

И сны, и разговоры в коридоре

С дежурящей у тумбочки сестрой.

1995

Кольцо

Фонарик-«жучок»,

Жужжащий в руке у кого-то,

И света пучок,

Возникший вблизи поворота

Тропинки. Темно.

Не ведомо, что ему надо,

Но это пятно

Качается в сумраке сада.

Почти уже час

Маячит, и всё ему мало.

— Ну что там у вас?

— Наташа кольцо потеряла.

— Да что за мура!

При солнечном свете свободно

Найдёте с утра!..

— Ей важно, чтоб только сегодня…

Не думал тогда,

Что смутно останется с лета,

Как чья-то беда,

Движенье тревожного света.

1996

О. Лесбос

К этому острову снова

Острый возник интерес:

Мимо проходит сурово

Общность ума и телес.

Однопартийная резвость —

Женские эти пиры.

Лежбище острова Лесбос,

Дымка античной поры.

1996

Эгейское море

Колокольный звон

Вновь осень за летом

В распахнутой шири…

Гудки под запретом,

Звонить — разрешили.

Согласием высшим

Открытые зоны,

В которых мы слышим

Забытые звоны.

В соборе

И в церкви.

В Загорье

И в центре…

1996

Птица и кошка

Измучены присутствием друг друга

В пределах комнаты одной…

На штору кошка прыгает упруго,

А птица в клетке хохлится родной.