Женщина в черном - [53]

Но Бог рассудил иначе. До сих пор не могу понять, что заставило меня одного поздним вечером выйти за ворота училища. Кажется, кончились сигареты. Так можно было стрельнуть у приятелей. А я потащился в магазин. И сразу за воротами столкнулся с двумя незнакомыми парнями. Один из них подошел ко мне вплотную и тихо спросил:

— Шоферить можешь?

— Еще бы! — ответил я, надуваясь от гордости. — Только что сдал вождение на пятерку.

— А можешь, так отвези наш груз километров за пятьдесят.

— Рад бы, — отвечаю, — да только я еще ни машины, ни прав не получил.

— Не важно, — говорит, — машина ждет нас. А права тебе не понадобятся: в случае чего заплатим за тебя любой штраф. И вообще, хорошо заплатим.

— Да нет, ребята, — говорю, — я уж своей машины дождусь.

— Ты-то дождешься, а нам ждать некогда. И разговаривать с тобой некогда, — подскочил второй парень, и прямо к горлу — нож.

Понял я, что попал в капкан. Бежать — не убежишь, кричать не дадут, прирежут. Пришлось согласиться, куда денешься.

Привели они меня в какой-то двор. Там действительно стояла машина с крытым кузовом, а в нем два фанерных ящика и бочка. Подал мне один из парней ключ, затолкал в кабину, сам сел рядом. Второй забрался в кузов. И мы тронулись.

Машина шла легко, мотор работал как часы. И я было совсем уж успокоился, как вдруг обгоняет нас «Москвич» и встает поперек дороги. Я жму на тормоз — парень валится на лобовое стекло. А вслед за «Москвичом» подкатывает фургон и тоже становится поперек проезжей части.

Я еще пытаюсь сообразить, что все это значит, а пассажир мой вскочил, хотел выбраться из кабины, но не успел открыть дверцу, как из «Москвича» высыпали четверо с пистолетами — и к нам.

Ну и началось. Пассажира моего ухлопали первым, потом прикончили и того, кто был в кузове. После чего перетащили груз в фургон, и тот мигом скрылся с глаз. Тогда один из налетчиков, видно, главарь их, подошел ко мне и говорит:

— Ну а с тобой что делать? Убить тут, чтобы не вонял, или захватить с собой и выбросить по дороге?

Я, понятно, от страха слова не могу вымолвить. Тогда они затолкали меня в свою машину, отвезли километров за двадцать и действительно выбросили посреди чистого поля.

— Иди, — говорят, — теперь куда хочешь, да запомни, что ты никуда не ездил и ничего не видел, иначе отправишься вслед за своими попутчиками.

Вернулся я домой ни жив ни мертв, и первый год или два только и ждал, что за мной придут. Но все обошлось. Жизнь моя наладилась. Со временем перебрался сюда, в этот город, женился, построил вот эту халупу. И вдруг…

Иду однажды по улице, а навстречу — он, тот самый глава налетчиков. Да таким франтом: на шее галстук, на голове шляпа, в руках дипломат. Но я его сразу узнал по перебитой переносице и рту, полному золотых зубов. И, веришь, в глазах помутилось от страха. Мне бы бежать — так ноги будто к земле приросли. Стою и каменею, как кролик перед удавом. А он подходит и тихим таким, елейным голосом говорит:

— Наконец-то мы с тобой встретились, пора и рассчитаться.

— О каком таком расчете речь?

— А как же, — говорит, — мы все эти годы выгораживали тебя, всю вину на себя взяли, хоть следователи, как один, решили, что убийцей тех двоих был водитель грузовика, он же хапнул и груз, который вез в машине.

— Какие следователи, какой убийца?! — закричал я что было мочи.

— Не ори, дурак, — зажал он мне рот ладонью. — Это ты следователю скажешь, когда тебя сцапают, а за этим дело не станет, если ты не поможешь нам в одном деле.

— Да что я должен сделать-то? — спрашиваю.

— Пустяк, — отвечает, — придется тебе легонько «жигуленка» ковырнуть своим самосвалом.

— Как это ковырнуть? — не понял я.

— А так, чтобы пассажиры почувствовали, что верх стал низом, а низ — верхом, — хохотнул он.

— Так за это же, — говорю, — тюрьма, а то и вышка!

— Что ты, какая тюрьма? — успокаивает он меня. — Ты же классный водитель, можешь так ковырнуть, что никакой инспектор не сочтет это за преднамеренный наезд. А мои люди засвидетельствуют, что все так и было. Если же дело всё-таки до суда дойдет, не беспокойся — выкупим тебя со всеми потрохами.

— Нет, — говорю, — я такой грех на себя не возьму. А властей мне бояться нечего, чист я перед ними.

— Ты-то, — говорит, — чист, да мы замараны. А чтобы и нам очиститься, надо, чтобы тот «жигуленок» непременно перевернулся. Не сделаешь это ты, сделают другие. Но тебе это так не пройдет. Придется нам позвонить куда следует и сообщить, где скрывается тот шофер-убийца, который расправился со своими пассажирами на шоссе.

Я так и сел. Заарканил он меня крепко. Сейчас-то я понимаю, что все эти угрозы были сплошной липой: не было и не могло быть против меня никаких улик. А тогда такой страх на меня напал, что согласился я сделать все, что он ни меганит. Словом, договорились мы, что на другой день приду я к восьми часам вечера в кафе «Кристалл» и получу от него нее инструкции: время, место, цвет и номер «Жигулей» и все такое прочее.

К кафе я подошел чуть-чуть раньше восьми и через окно сразу увидел своего уркагана. Он сидел за отдельным столиком с каким-то пижоном, тоже в шляпе и при галстуке, а тот что-то рисовал ему на листке бумаги, без конца тыча пальцем в свой рисунок. Уркаган внимательно слушал его, время от времени кивал головой, не переставая озираться по сторонам. Наконец пижон встал и пошел к выходу. Тут, в дверях, мы с ним и встретились, можно сказать, столкнулись лицом к лицу. Пижон не обратил на меня никакого внимания, а я подумал: «Вот это главный заказчик и есть!»