Женщина в черном - [40]

— А ну катись отсюда, пока цел! — процедил он явно измененным голосом. — Слышишь, катись ко всем чертям! И не вздумай пикнуть!

«Ах, вот ты как! — мысленно отозвался Никита. — Тогда получай, подлец!» — он быстро извлек пульверизатор и выпустил прямо в лицо налетчика тугую струю едкой жидкости. Тот судорожно чихнул, затряс головой, но продолжал махать ножом перед самым носом Никиты. Тогда Никита крикнул:

— Тебе что, мало? Не чувствуешь, что раствор радиоактивный? Еще две-три дозы, и никакая дезактивация не поможет!

Этот блеф сложился в голове мгновенно, скорее всего со страху перед мелькавшим лезвием ножа. Но действие его превзошло все ожидания. Налетчик зажал лицо руками, рывком отскочил в сторону и живо побежал к машине, срывая на ходу маску и даже не окликнув своего напарника, все еще катавшегося с Алексом по земле. Впрочем, тот тоже не заставил себя долго ждать. Услышав последние слова Никиты, он оттолкнул вцепившегося в него Алекса, вскочил с земли и со всех ног пустился вслед за своим боссом. Через минуту «Москвич» взревел мотором и, чудом развернувшись в узком переулке, исчез за поворотом. И враз все стихло. Лишь слабый шорох вздрагивающих под дождем листьев да еле слышный отзвук колокольного звона, доносившийся со стороны монастыря, нарушали тишину ночи.

Никита помог Алексу встать, поднял с земли его кепку, отер с лица грязь:

— Ну как, не очень он вас помял?

— Пустяки! Я тертый калач. А ты это здорово придумал, с радиацией-то. Теперь все ее боятся. Только как же он теперь, совсем сгинет?

— Что вы! Это я нарочно сказал, чтобы только попугать его, а опрыскал простой краской, правда, подлил в нее немного уксуса, чтоб кожу пощипало.

Никита пристально посмотрел по сторонам, стараясь увидеть Ингу. Но все вокруг тонуло в сплошной мокрой тьме.

— Инга! Инга, где ты? — крикнул он, приложив руки ко рту. — Это я, Никита. — В ответ ни звука.

— Не надо, не кричи, ушла она, — махнул рукой Алекс. — Я видел, как она обошла нас сторонкой вон там, возле бани, аккурат когда ты кропил этого охламона. Видно, не узнала в темноте ни меня, ни тебя. И слава Богу! Незачем ей пачкаться в этой грязи. Не говори ей ни о чем.

— Да, пожалуй, не стоит, — согласился Никита. — Больше они, я думаю, не сунутся.

— Как знать? Краска-то, ты говоришь, безвредная, смоют они ее и…

— А вот смыть ее будет не просто. Краска эта все-таки не совсем обычная. Минимум неделю не смоешь ее ни мылом, ни содой.

— Ну, разве так, — Алекс довольно хмыкнул. — Представляю, как он появится завтра на людях раскрашенный, как пасхальное яичко.

— Да, не хотел бы я оказаться на его месте. Но хватит о нем! Пойдем сейчас ко мне, попьем чайку, пообсохнем, погреемся…

— Куда к тебе?

— Ко мне в общежитие. У меня там отдельная комната. Мигом сообразим что-нибудь пожевать. Да и бутылочка найдется. Посидим, потолкуем. Сможете и заночевать, если хотите.

— Нет, доцент. Спасибо тебе, конечно, за приглашение, только никуда я с тобой не пойду и ни о чем толковать не буду. Ты сам по себе, я сам по себе. Прощай пока и не поминай, как говорится, лихом.

— Но куда же вы сейчас, на ночь глядя?

— А это уж не твоя печаль.

24

Двадцать девятое почтовое отделение действительно находилось в самом дальнем конце города и обслуживало большой массив недавно поднявшихся унылых пятиэтажек и несколько отдельно стоящих престижных «обкомовских» домов. Впрочем, это не говорило абсолютно ни о чем. Поэтому еще сегодня утром, когда Никита решил наконец наведаться к почтовикам, у него не было никакого определенного плана действия, и лишь по пути сюда возникла идея попробовать познакомиться с перечнем прикрепленных к отделению подписчиков на газеты и журналы в надежде увидеть какую-нибудь знакомую фамилию. Как это сделать, он тоже еще не знал и надеялся больше на случайную удачу.

К счастью, ему сразу повезло. В отделе распространения печати сидела и скучала молодая розовощекая девица, с которой можно было, по крайней мере, вступить в разговор.

— Здравствуйте, девушка, — обратился к ней Никита, придав лицу как можно более беззаботное выражение, — я из молодежной газеты. Вы не могли бы дать мне с десяток фамилий наиболее активных подписчиков на печать?

— Только об этом и мечтала! — хмыкнула девица, не выразив, впрочем, намерения сразу избавиться от Никиты. — Вы представляете, что для этого надо сделать?

— Нет, не представляю, — охотно признался Никита.

— Для этого надо перебрать не одну сотню квитанций. А я для этого не нанималась!

— А если я займусь этим сам?

— С нашим удовольствием! Садитесь вот сюда, рядом со мной и перебирайте их хоть до самого вечера. Здесь у нас они разложены в ячейках по домам. Только не переложите из одной ячейки в другую. А то такой хай поднимется!

— Не беспокойтесь, ничего не перепутаю.

Никита сбросил пиджак и принялся за работу. Работа эта действительно оказалась малоприятной. Но Никита решил не отступать. И хотя сидящая рядом девица без конца отвлекала его своей болтовней, дело продвигалось быстро. Скоро он смог бы дать детальнейшую характеристику читательской активности жителей района. Однако в бесконечной череде мелькающих перед глазами фамилий не было ни одной знакомой. Перебрав всех подписчиков пятиэтажек, он перешел к «обкомовским» домам. Но и здесь не оказалось ничего интересного. Окончательно разуверившись в возможности выудить что-нибудь стоящее, Никита хотел уже бросить бессмысленную затею, как вдруг в глаза бросилась квитанция на газету «Правда», заполненная неким Гридиным Николаем Ефимовичем.