Женщина в черном - [39]

Родамин Б — чрезвычайно стойкий ярко-красный органический краситель, Никита применял для окраски глинистых фракций при минералогическом анализе горных пород, и когда забыл однажды надеть перчатки и испачкал им пальцы, то целую неделю не мог смыть краску никакими моющими средствами. Так вот, если окатить налетчика раствором такого красителя, это будет почище всяких синяков. Походи-ка с неделю с ярко раскрашенной физиономией! К тому же при необходимости это может стать и прекрасной уликой. Правда, бомж сказал, что они будут в масках. Но краситель проникнет и через ткань. А изготовить какой-нибудь простенький пульверизатор — пара пустяков!

Впрочем, не это было главным. Главное заключалось в том, как сделать все так, чтобы как можно меньше напугать Ингу. Проще всего, конечно, было бы предупредить ее обо всем. Но тогда она определенно не пойдет Старопрудным переулком или вообще останется в этот вечер дома. Значит, надо будет уже там, в переулке, еще до начала потасовки окликнуть ее, сказать, что все это не более чем недоразумение, попросить ее отойти в сторону, ни во что не вмешиваться.

Однако едва ли Инга останется безучастной, увидев, как двое неизвестных мужчин набросятся на него, Никиту, и тогда может произойти что угодно. Нет, это не выход! Как бы ни сложилась обстановка, ему не стоит заранее выдавать себя. Напротив, надо будет одеться во что-то незнакомое Инге и по возможности так изменить свою внешность, чтобы она вообще не могла его узнать. Да и начать разборку, вопреки советам бомжа, лучше до того, как они подойдут вплотную к ней. Тогда Инга решит, что все происходящее не более чем заурядная драка посторонних людей, и скорее всего просто постарается обойти их стороной.

Наконец надо было позаботиться и о том, как поступить с бомжем. Не оставлять же его после того, как все будет закончено, на улице. Слишком живо было еще саднящее воспоминание о том, как он обошелся с ним позапрошлой ночью.

Словом, весь этот день прошел в волнениях и хлопотах. А уже в половине десятого, одевшись соответствующим образом и запасшись пульверизатором с раствором родамина Б, к которому он добавил несколько кубиков уксусной эссенции, Никита пробрался окольными путями в Старопрудный переулок и схоронился в зарослях бузины, пышно разросшейся в старом заброшенном саду как раз напротив бани.

Вечер был темным, безлунным. Звезды над головой то показывались, то снова прятались в набегавших тучах, с неба то и дело принимался сыпать мелкий колючий дождь. Единственный фонарь, висящий над входом в баню, слабо освещал лишь небольшую круговину на противоположной стороне переулка, и оттого весь он тонул в сплошной чернильной тьме.

Время тянулось медленно. Ближе к одиннадцати Никита успел основательно вымокнуть и продрогнуть и готов был уже счесть все сказанное бомжем за бессовестную мистификацию, как вдруг из-за поворота вывернул «Москвич» и, погасив фары, притормозил у входа в баню.

Никита вмиг забыл и о холоде, и о дожде. Все в нем напряглось в тревожном ожидании. Дверки «Москвича» оставались закрытыми. Мотор смолк. Но в затемненном салоне явственно просматривались шевелящиеся тени. Не могло быть сомнения, что там затаились. Прошло несколько томительных минут, и в противоположном конце переулка послышался знакомый стук каблучков. Инга!

Никита выбрался из кустов и приготовился к броску. В тот же миг передняя дверца «Москвича» раскрылась, и из нее выскользнули две темные человеческие фигуры. В свете фонаря было видно, что лица обоих мужчин закрыты масками, в руках одного из них было что-то вроде мотка проволоки или веревки.

Никита метнулся было им наперерез, но тут же в растерянности остановился: оба мужчины были одного роста, и ни у одного из них не было условленного шейного платка. Который же из них бомж? И что теперь делать? Но в следующее мгновение над самым его ухом раздался знакомый хриплый голос:

— Доцент, ты?

Никита живо обернулся. Бомж стоял рядом с ним и также не сводил глаз с тех двоих, что вышли из автомобиля.

— Как же вы… Почему вы здесь? — вконец растерялся Никита.

— Долго объяснять. Так уж получилось. Обманул он меня, взял другого напарника. Может, пронюхал чего, может, просто вожжа под хвост попала. Но и я не промах. Слухай сюда, доцент. Их двое, но и нас двое. Ты не смотри, что я такой хлипкий. Хлипкий, да цепкий! В общем так: ты бери на себя того, что ближе к нам. Это главарь. Я вцеплюсь в напарника. Да не дрейфь! Я и не в таких переделках бывал.

— Спасибо вам за все…

— До того сейчас!

— И все-таки, кто вы? Как хоть звать вас?

— Все зовут Алексом. Остальное тебя не касается. Да, говорю, не до этого сейчас! Ну, ходу! — бомж живо рванулся вперед и, подскочив к тому, кого назвал напарником, бросился ему на спину. Оба сейчас же повалились на землю.

Никита преградил путь главарю и тихо, но твердо сказал:

— Что вы замыслили, я знаю. Ничего у вас из этого не выйдет. Забирайтесь обратно в машину и улепетывайте подобру-поздорову, пока я не поднял шум и сюда не сбежались люди.

Налетчик, явно не ожидавший такого оборота дела, растерянно переступил с ноги на ногу, но, оглядевшись по сторонам и увидев, что вокруг никого нет, а его напарник уже подмял Алекса под себя, выхватил из кармана нож и круто повернулся к Никите.