Женщина - половинка мужчины - [30]

— Э, Ленин это когда говорил… — Ло Цзунци хмыкнул.

— Да, — усмехнулся я, — мы сейчас только и делаем, что повторяем некогда сказанное. Разве нет? Ты — чтобы убедить меня, я — чтобы убедить тебя. Ты вспоминаешь слова одного, я — другого. Как раз об этом Маркс говорил: мертвые хватают живых. Основной чертой нашей теории сегодня является полное отсутствие развития. Поэтому нужно находить такие цитаты, которые хотя бы способствовали ее развитию. Ведь у нас и мозги, наверное, уже устроены так, что мы можем только выбирать из созданного, а не создавать новое сами. Вот в чем наша трагедия. И ее последний акт: теория заводит всех в полный тупик.

Ло усердно поглощал пельмени, но с не меньшим вниманием слушал. Наконец он опустил голову — как в то далекое время, когда вспоминал грехи прошлого, — и спросил:

— Ну, и что же, по-твоему, нужно сейчас делать?

— Сейчас? Да сейчас все рассуждения — пустой звук! Могу только снова напомнить слова Ленина, что в стране, переживающей экономический кризис, первая задача — это спасение трудящихся. — Перед моими глазами прошли эти самые трудящиеся: Немой, тетушка Ма, Хэй Цзы, Хэ Лифан… — Нужно заставить их поверить, что они достойны лучшей жизни. Мы сможем перевернуть систему, только если начнем с фундамента. Во втором томе «Капитала» на восемнадцатой странице…

— Во! Во!.. — Ло засмеялся. — Подкован ты просто здорово! Но задумывался ли ты когда-нибудь над тем, чтобы, — голос его зазвучал строже, — чтобы записать все то, что выносил в своем сердце, статью, наконец. Сейчас не пригодится, но когда-нибудь обязательно придет время…

— Мне писать? — Я даже не усмехнулся, а сморщился. — Ты что, забыл про Чжоу Жуйчэна? Ведь я с ним в одной комнате. Он и раньше стукачом был, а теперь ему еще больше выслуживаться надо. Если он до меня доберется, я даже к вам на пельмени не смогу выбраться. А пойди дела совсем плохо, накормят меня орехом за тридцать два фэня[11].

— Дорогой Чжан, — Чжу Шуцзюнь стояла возле меня и подкладывала в мою тарелку пельмени, — тебе надо жениться. Будет семья, все наладится…

— Точно! — Ло бросил палочки на стол. — Тебе лучше всего завести семью. Будет своя комната, и кто тогда тебе помешает писать? Сейчас вроде стало немножко полегче, могут и разрешить…

— Жениться, чтобы писать статьи? — Я засмеялся. Дочка Ло тоже улыбнулась.

— Да не для статей, а просто для себя! — сказала Чжу. — Если материально трудно, мы поможем.

— Не в этом дело. Проблема — жену найти!

Но в глубине души я знал, что такая женщина есть.

Цепочка облаков на горизонте незаметно захватила вершины гряды гор. Над пустым темно-зеленым пшеничным полем носились тучи ласточек, беспокойно и резко кричавших. В воздухе разливался запах сырой земли. Невысокие, недавно проклюнувшиеся побеги пшеницы раскачивались, волнуясь в ожидании дождя.

Я торопливо шагал по дороге. Вот упала первая капля. Холодный дождь падал мне на лицо, струйки стекали вниз. Но мне все было нипочем, я словно нашел убежище от дождя. А слова Ло Цзунци освещали это убежище. Жениться… Ничего себе! Даже слово это в голове не укладывается! Сколько видений и фантазий посещало меня, но я никогда не мог представить, что в нынешнем своем положении могу жениться на женщине, такой же несвободной, как и я… Прекрасно… Голова моей феи украсилась белой кисеей. И я тут же понял, что фея — это Она! Все было так неожиданно. А я вообще-то раньше представлял себе хоть как-нибудь свою жену? Нет. Ничего определенного, кроме белой кисеи. Образ невесты вольно менялся в моем воображении. Но когда свадебный наряд заслонила черная лагерная форма, в мои сны стала приходить реальная женщина… Ведь любая женщина может быть женой. Но для меня обыкновенная жизнь без той внутренней свободы, к которой я привык, немыслима. Зачем же тогда предаваться мечтам о каком-то уникальном счастье? Опять тот же тезис: не возлагай больших надежд — не будет больших разочарований.

Но если смотреть реально, женитьба — это женитьба только на Ней. После свадьбы мы будем жить втроем в одной комнате — или с Чжоу Жуйчэнем, или с тетушкой Ма. Хуан станет моей женой! Меня начнут обволакивать невидимые путы, пустяковый быт, мелочи будут мерно капать мне на голову, как сейчас падают с высоты крупные холодные капли дождя. И я постепенно стану более рациональным, приземленным, незаметно утрачу те качества, которые так долго воспитывал в себе. Я сам уподоблюсь вот такой холодной дождевой капле — свалюсь с заоблачных высей на матушку-землю. Расползусь по ней, впитаюсь в нее, стану частью какой-нибудь лужи.

Впрочем, семья — это убежище, место, где человек может сохранить себя в трудные времена. Семья — это гнездо, где продолжается род, где жизнь получает стабильную основу, а сам ты чувствуешь себя полновластным правителем. Но для меня семья — это свой собственный маленький мир, окруженный миллионами квадратных километров. Ло прав. Нужно выгородить из этих миллионов несколько метров для себя. И там, наверное, я буду свободен. Я стану повелителем княжества в несколько квадратных метров! И на этом клочке смогу обдумать, что же будет дальше с тем огромным пространством, которое называется нашей родиной.