Женщина из Кентукки - [13]

Ее утонченное изящество пробудило в нем темное мужское начало. Ни одна из женщин, которых он встречал прежде, ничего похожего не вызывала.

Вздрогнув, Спенсер вдруг почувствовал, что Бен пристально смотрит на него, нахмурив брови. Он быстро перевел взгляд на танцующие в печи языки пламени. Ему пришлось незаметно скрестить ноги, чтобы спрятать возбужденный член, который уж очень явственно выступал через ткань штанов. Ему стало еще хуже, когда девушка нагнулась, чтобы расстелить мокрую одежду для просушки, невольно обнажив при этом верх груди.

«Никогда раньше я не видел такого совершенства», – подумал он, когда Грета поспешно разглаживала складки на одежде.

Бен сказал, усмехнувшись:

– Я надеюсь, ты соскучилась по настоящей еде. Что бы тебе хотелось на ужин?

– Мне все равно, – ответила она, – пойдет все, что у вас есть. Можно, я приготовлю?

– Если тебе так хочется, я не против. – Благодарная улыбка засветилась в бороде старика. – Мне и Стену надоело готовить для себя. Подожди, сейчас я принесу тебе пару своих мокасин, а то еще занозишь ногу, а потом мы решим насчет ужина.

Когда Бен вышел в свою спальню, Грета поняла, что не может оставаться в комнате наедине с мужчиной, глаза которого буквально раздевали ее. Ей не хотелось выслушивать его насмешливые замечания. Гордо вздернув подбородок, она прошла в кухню.

Девушка осмотрелась внимательнее. Присутствие взрослого сына Бена, презрение, высказанное им после того, как узнал, что она женщина, ослепило ее, и она ничего не успела здесь рассмотреть.

Большой стол ручной работы, сделанный искусной рукой, стоял под окном. Вокруг разместились четыре стула. Был здесь и сундук с навесными полками над ним, где красовались оловянные тарелки и кружки. В углу была удобная печь для приготовления пищи с маленьким камином внутри. Вдоль одной стены стояла длинная скамейка, над которой висели горшки и кастрюли с длинными ручками.

Кухня ей понравилась – это выдавала довольная улыбка на ее лице. Ей понравится готовить здесь еду. Бен принес ей старенькие мокасины.

– Они будут великоваты тебе, – он усмехнулся, протягивая ей обувку. – Но они защитят твои ножки и согреют их, пока твои туфли сушатся.

Старик, кряхтя, присел на корточки перед печкой.

– Сначала я разожгу здесь огонь, а потом мы спустимся в погреб и посмотрим, что надо взять для ужина.

Когда загорелся и затрещал огонь, он взял один из подсвечников со стола, запалив свечу от веточки из камина, и открыл люк погреба, который находился прямо перед столом.

Грета последовала за ним по слабо освещенным ступенькам, и удивилась изобилию продуктов на каменных полках подвала. Не веря своим глазам, она изумленно всматривалась в ряды ящиков с яблоками, грушами, репой и картошкой. В одном углу стоял высокий глиняный горшок, запах которого говорил о том, что там хранится квашеная капуста. Возле него стояла плетеная корзина с яйцами и два накрытых коричневых горшка. Позже она узнала, что в них хранили масло и молоко. Подняв глаза к деревянному потолку, девушка увидела половину говяжьей туши, огромный кусок копченой свиной грудинки и несколько рядов соленой свинины. Сбоку примостился великолепный окорок.

Ее рот наполнился слюной. Погреб Бена, рассчитанный на двоих, содержал еды больше, чем весь приют для бедняков.

– Так, девочка, что будем брать с собой? – прервал старик ее мысли. – Пожалуй, нарежу несколько кусков говядины. Уж очень они вкусны с печеной картошкой и тушеной репой.

«Куски говядины?» – сказала себе Гретхен. Она с трудом могла вспомнить, какой у нее вкус. Конечно, ведь она не ела ее с тех пор, когда прибыла в приют. Повариха часто готовила бифштексы для Феддерсов, и тогда вкусный аромат витал по всему дому, наполняя слюной рот каждого ребенка.

Она согласно кивнула, думая, что хотя бы имеет представление, как они готовятся. За эти годы она много раз дежурила на кухне и многому успела научиться, просто наблюдая за поварихой. Да, Феддерсы любили вкусно поесть.

Нож Бена сверкал от свечи, когда он резал говядину. Отрезав несколько больших кусков мяса, он попросил ее:

– Грета, набери побольше овощей.

Когда старик и девушка вернулись в кухню, Грета очистила репу, порезала на кусочки и бросила в котелок с водой, потом сказала задумчиво:

– Бен, я чувствую, что ваш сын не хочет, чтобы я жила здесь.

– Да, кажется, это так, – согласился старик, – но, тем не менее, он не мог оторвать глаз от тебя все это время. Он понимает, что ты для него – большое искушение. Стенси гораздо лучше, чем пытается казаться. Возможно, от этого он и сам страдает.

– Вы ошибаетесь, Бен, – рука девушки невольно потянулась к стриженой головке, – нелепо предполагать, что он очарован мною. Вы забыли, как он обозвал меня «драной кошкой?»

Бен добродушно рассмеялся.

– Это было до того, как он увидел тебя сухой и переодетой в индейское платье. – Старик взъерошил ее непокорные локоны. – Ты многого еще не знаешь о мужчинах, не так ли, девочка?

Гретхен покраснела и кивнула головой. О мужчинах она почти ничего не знала.

Вскоре дом наполнился ароматами жареного мяса и овощей. Девушка перевернула бифштексы, которые шипели на сковороде, и сказала: