Женщина из бедного мира - [14]

Стояла унылая погода: холодная, дождливая. В «Ванемуйне» шел большой симфонический концерт, но из-за дождя я не могла пойти. Совсем бы истрепала свои единственные летние туфли.

В комнате было сумеречно, тихо. Я ждала Харри и Лиду, которые жили в соседнем доме, но они не пришли. Люди богатые, они вообще смотрели на меня свысока. Самой идти к ним не хотелось — чувствовала себя у них неловко. К тому же, страшновато было бы потом возвращаться в темную комнату и еще страшнее ложиться спать. А так я еще надеялась как-то заснуть.

Легла в постель, думая о том, чтобы завтра погода устоялась и в субботу пришел Конрад. Я уже ждала его. «Милый! — шептала я. — Сейчас, наверное, и ты ложишься спать, быть может, думаешь о своей маленькой женушке в далеком городе. Не бойся, никто меня у тебя не отнимет, я твоя навечно».

И вновь я — одна в комнате. Чувствовала себя разбитой.

А на улице такая благодать… Это был первый по-настоящему летний день. Видно, все-таки пришло наконец тепло.

Внизу играли на пианино. Приятно было мечтать, наслаждаясь чудным созвучием музыки и природы. «О-о, лейтесь, чарующие звуки… пробудите жизнь в моей уставшей душе! Мне кажется, что я вяну, умираю. Может, это последние дни в моей жизни, может, я умру из-за болезни, которая точит меня». Мне было жутко, какой-то голос, как мольба о помощи, рвался из моей груди: «Нет, нет, я не хочу умирать, не хочу. Сейчас, когда я так счастлива. Когда жизнь моя только начинается».

Я не могла сказать этого Конраду. Стыд и страх поселились в моей душе. Я не могла во всем исповедаться ему, мне почему-то было совестно… Я бы хотела открыть душу, мне нечего было скрывать, — и не могла. Конрад требовал от меня того, что вправе требовать от своей жены каждый мужчина, но сам он не возвращал того же — не был откровенен во всем.

Да, Конрад! Он в тот день должен был приехать в город, я надеялась, что он привезет денег, и собиралась кое-что купить, самое необходимое, и сходить к доктору. Но Конрад не явился. Пришлось подумать самой о том, чтобы вернуться в деревню. Мне не хотелось возвращаться, так как Конрад собирался тайком побывать в России. «Эта его поездка, — думала я, — может продлиться долго, а что мне делать в деревне одной? В городе, по крайней мере, есть куда пойти: погулять у реки, сходить в кино или в «Ванемуйне». А когда муж вернется из России, он, пожалуй, сам приедет за мной». Но теперь мне все же, видимо, придется поехать в деревню. Однако прежде надо помочь матери выстирать и выгладить белье.

Был праздничный день. И я не смогла усидеть дома. Лучше уж побродить со школьной подругой Хильдой Мангус. Меня привлекало мужество этой высокой светловолосой девушки: ее смелость, свобода суждений и решительность. Она никогда не попадала в беду, всегда находила какую-нибудь работу и даже ухитрялась помогать родителям. Мы встретились как подруги, вспомнили школьные годы, общих знакомых, рассказывали о себе. Время пролетело быстро…

8

В городе я задержалась дольше, чем думала. Мучительные боли и прочие симптомы, о которых я не хочу говорить, вынудили меня обратиться к врачу. Он решил, что мне необходимо лечь в клинику. И я стала дожидаться Конрада, чтобы посоветоваться с ним, что делать.

В тот ясный, жаркий день я через парк отправилась на луг у реки. Легла на свежую траву и стала читать роман Д’Аннунцио «Наслаждение». Хотела побыть тут до вечера, потом пойти к Хильде Мангус и уж оттуда — домой. Но едва часы на церковной башне стали отбивать шестой час, какое-то предчувствие кольнуло меня: приехал Конрад. С бьющимся сердцем я поспешила домой. На лестнице я встретила мать, она сообщила мне, что Конрад уже здесь. Оказывается, он пошел к реке искать меня. Я отправилась за ним и вскоре нашла его.

Он был в подавленном настроении, упрекнул меня, почему так долго задержалась в городе, но тут же смягчился и стал приветливым. Дома я объяснила ему все, и он согласился, чтобы я легла в клинику. В каждом его слове и движении была нежность. Он обещал съездить на день в деревню, занять там денег и потом уж все время моей болезни оставаться в городе. Я обрадовалась, и мы были счастливы, как в первые дни нашей любви.

Утром он уехал, и у меня оставалось время подумать о минувшем вечере и ночи. Я пришла к выводу, что Конрад любит меня, плохо только, что в последнее время в душу ему закрадывается ревность, раньше я этого у него не замечала.

Бедный Конрад! Я понимала, что он страдал, ожидая меня каждый день почти целую неделю. И я надеялась, что не останусь в городе долго. В деревне была прекрасная пора, и я очень тосковала по дому — по нашему дому! Город вдруг стал казаться мне скучным. И хотя Конрад бывал скуп на слова, погружался в свои мысли, это ничего не значило. Хотелось лишь знать, что он рядом, что он смотрит на тебя. А маленький Антс — я и его хотела бы видеть. Были бы у меня крылья — так и полетела бы туда.

Я была в отчаянии. Положение мое казалось безнадежным. Денег у Михкеля Конраду не удалось взять. Брат обещал приехать в город через несколько дней. Но я не верила, что он приедет, что он вообще побеспокоится о Конраде. Было такое время, что каждый думал только о себе.