Женщина без прошлого - [13]

А продавщица, пользовавшая милиционера своей снисходительностью, не одарит его милостью, а еще она не одарит ни налоговую инспекцию, ни пожохрану, ни СЭС, отчего сгинут от бескормицы проверяющие органы, скончается от несварения желудка министр, не изберется куда следует депутат, полетит вверх тормашками директор рыбзавода, передохнут мальки на очистной станции, начальник которой пойдет под суд, а его жена немедленно разведется с ним и выйдет за другого, дети откажутся от своего отца, предпочтя выглядеть сиротами в общественном мнении, чем иметь такого папашу. От хронического недоедания сгинет вся экологическая охрана во главе со сметливым лаборантом, умевшим из сточных вод приготовлять ессентуки, боржоми и нарзан в одном флаконе, пойдет по миру директор школы с тунгусским языком, а следом за ним пойдут туда же районо, гороно, облоно и все Министерство просвещения, погибнув вдали от Лазурных берегов и прочих центров цивилизации.

И не достанется денег таможенникам, и «крыша» развалится от недофинансирования, и банкир, жена которого не сможет родить еще одного банкира в условиях скудного освещения и ледяной воды, возопит, обращая к небу полное неизреченной муки лицо, а безымянный фельдшер, застрявший по дороге к банкиру, погибнет без шубы, без телефона и без дедушки. И, услыхав его нечеловеческий вопль, застонут горы великим стоном, адский свет озарит онемевшие от ужаса окрестности, взвоет гривастый волк на горах Млечного Пути, солнечные протуберанцы станут видны ночью, а в полдень взойдет над миром кровавая луна. И многие неисчислимые бедствия настанут в наших краях, океаны выйдут из берегов, затопив на много верст окрестности, и род человеческий в нашей стране прекратится…

Ты можешь взять на себя ответственность за столь великие разрушения? Я, например, не могу, — вздохнул Цыпляев.

Тогда Веня окончательно застыдился и нащупал в кармане приготовленную денежку.

— Так ты зачем пожаловал? — спросил его человек, единолично несший на своих плечах невыносимую тяжесть одной восьмой части суши.

— Насчет одной аварии желательно разузнать, — пробормотал Веня, стыдливо хрустнув купюрой.

Но рука дорожного стража категорично отвела смущенно тыкавшуюся в его ладонь мятую денежку.

— Убери, за кого ты меня принимаешь? — сурово произнес он. — Какие могут быть счеты между друзьями… Ну, право, ей-богу…

После чего деньги с чистой совестью взял. Потому как не хотел своим безответственным самоуправством способствовать гибели человечества.

Как выяснилось, 15 июля все и произошло, аккурат в разгаре летней жары и повальной тяги граждан к местам купания, где можно окунать в воду разгоряченные тела, хохотать на берегу, жарить шашлыки из безымянных Шариков, впиваться зубами в грунтовые ставропольские помидоры и мять в кустах грудастых гражданок, то и дело взвизгивающих от повышенного внимания к себе, но вполне этим вниманием довольных.

— Отчего же она ни с того ни с сего в кювет нырнула? — удивился Веня, изучая протокол ДТП.

— Неизвестно, — пожал плечами Цыпляев. — Что ты хочешь от дамочки? Сажают за руль какую попало дрянь, которая своими авариями статистику в районе портит, а потом удивляются: почему да отчего… Сам посуди, погода сухая, на небе ни облачка, ни дождинки, дорога — что твоя скатерть, машина — мечта, то есть джип еще не окончательно старый и вполне способный передвигаться без помощи буксира. И что мы видим на таком благополучном фоне? Тормозной путь длиной с гулькин нос, джип в кювете, дамочку, горящую синим пламенем, а может, и желтым, поскольку я лично не имел удовольствия видеть эту приятную картину.

Веня рассмотрел схему происшествия. Тормозной путь на ней походил на волнистую, расходящуюся синусоиду, одним своим горбом заехавшую в кювет и там окончательно сгинувшую.

— Может, она пьяная была? — предположил Веня.

— Может, и пьяная, — согласился Цыпляев. — Только вряд ли. У нее на даче, кажись, пикник намечался с представителями районной власти, так чего ей накачиваться перед празднеством?

Веня задумчиво почесал за ухом.

— А что машина? В порядке была? Исправная?

— Вот заключение технической экспертизы. Еще сто лет ездила бы.

Веня непонятно зачем перерисовал схему ДТП, записал идентификационные номера автомобиля. Скорее всего — от безысходности.

Цыпляев опять протяжно вздохнул:

— Ох уж эти женщины за рулем… Ух, я бы их всех!.. Пусть бы на кухне сидели, борщи варили… И главное, понимаешь, деньги с них брать как-то неудобно. Вылезет такая фря с глазами и носиком и начнет что-то жалостливое лепетать, прямо надо каменное сердце иметь для таких случаев, которого я, честно говоря, почти не имею…

Машина отыскалась на стоянке возле ГАИ — груда искореженного обгорелого металла, местами ржавая от осенних дождей — эдакое сюрреалистическое воплощение адской мясорубки, уготованной нераскаявшимся грешникам. Воробьев обошел живописные руины и поежился, представив взметнувшееся над капотом пламя, шуршание оплавленной краски и гулкий звук взрыва.

Цыпляев равнодушно раскурил сигаретку.

— Кстати, в мое дежурство это и произошло, — заметил он. — Помнится мне, приехал я — а в кустарнике только дымок курится, кольцами завивается. Ехала на шашлыки, а из нее самой… — неприятно хихикнул он. — Кучка пепла осталась. Да еще кроссовка розовая.