Женоненавистник - [2]

Дил вздохнул.

— Вот именно. Держи курс.

С достоинством светских завсегдатаев они поздоровались с вахтёром у служебного входа и сказали, что мисс Мелвилл их ждёт. Билл постучал набалдашником трости о косяк. Молча ждали, и другие мужчины тоже ждали, подняв воротники, как заговорщики. Вышли две хористки, и двое мужчин быстро шагнули вперёд и поклонились. Подкатило и отъехало такси.

— Сейчас она выйдет, — сказал вахтёр Олли.

— Привет, мальчики! — крикнула Мей. — Почему это я не видела вас сегодня в первых рядах?

— Потели перед экзаменом, — объяснил Билл.

Она стояла на ступеньке, подтянув пуховый воротник к миленькому подбородку, и улыбалась тепло, каждому по очереди, и парни улыбались ей.

— Ты здорово выглядишь, — сказал Дил.

— Ладно, мальчики, не теряйте времени на комплименты. Берём такси.

Они схватили такси, еле втиснулись в него всей компанией и покатили к Шоумуту.

В вестибюле гостиницы было не протолкнуться, в гриле — тоже, но они нашли кабинку. Оркестр играл фокстрот, в кругу за барьерчиком двигались пары, над столиками плавали воздушные шары на ниточках, а кое‑кто из танцоров прихватили шар в круг.

— Опять стариканы, — заметила Мей. — Вот тот дедушка с девочкой. Сегодня в новые гетры вырядился.

— Можно тебя пригласить? — спросил Дил.

— Ладно, покрутимся немножко. Пошли.

Пока они танцевали, Билл заказал ужин. Дил что‑то рассказывал Мей, и она, казалось, увлечённо слушала. Они несколько раз прошли круг и вернулись.

— Я рассказал Мей о Пите, — объяснил Билл.

— С ума сойти можно, какой парень! — воскликнула Мей. — Расскажите мне о нём ещё. Он живёт с вами в одной квартире?

— Конечно, с нами, — стал объяснять Дил. — Отличник–зануда — самая светлая голова в группе.

— Он в самом деле терпеть не может женщин. Не желает с ними связываться. Моя сестрёнка хотела затащить его на обед с танцами, так он ей сразу — от ворот поворот.

— А что он говорит о женщинах? — спросила Мей.

Она наклонилась вперёд на локотках, сияя глазами. Потом достала зеркальце, поправила мизинчиком ресницы и разровняла пудру у носа.

— Просто так и говорит: «Женщины меня не интересуют».

— Ладно, ребята, чего‑то выпить хочется, — заключила Мей.

— У меня есть с собой, — сообщил Дил, — а вот и «Белая скала» к нам движется.

— Как мой нос?

Она захлопнула крышечку косметички и обвела ярким взглядом обоих. Потом снова открыла коробочку, наклонила головку и легко пригладила ладошкой золотую прядь.

— В порядке, — сказал Билл.

— Отлично, полный марафет, — подтвердил Дил.

Музыка смолкла, и пары потекли обратно к своим кабинкам, а над ними, покачиваясь, плыли шары, и в нагрянувшей тишине официант открыл «Белую скалу». Как только он отошёл, Дил вытащил пробку и разлил в три бокала. Снова запел саксофон. Мей повела плечиками и сузила глаза:

— Ну, догадайтесь, за что я пью, ребята?

— За старину Пита, — тут же нашёлся Дил.

— Да, расскажите о нём ещё. Он красивый?

— Рыжий, глаза голубые, — сказал Билл. — Рыжий и кудрявый. В общем, не совсем красивый, — да, Дил? — но очень прилично выглядит. Совсем неиспорченный.

— Чудный напиток, — сказала Мей. — Налейте мне ещё. Ох, ребята, какая у нас духотища в гримерной. Я думала, когда переодевалась, что концы отдам. Знаете, мальчики, сегодня я пойду пораньше спать.

— Что ты, вечер только начался.

— Пойду спать в час ночи и ни на минуту позже. Вот увидите. Всё равно, хотелось бы чего‑то такого, чтобы голова закружилась, только устала сильно.

— Нужно ещё выпить, чтобы не было усталости. Мы, честно говоря, тоже вымотались. С трёх дня не разгибались. А сейчас, вроде, полегче. Немного джаза, и порядок.

— А ты что хотела бы, Мей? — спросил Дил. — Поехали потанцуем в «Колокольчик». Наши ребята туда собирались.

Мей задумалась, мило наклонив головку. Она смотрела на кружащиеся пары, смотрела печально и устало, опершись подбородком на сложенные пальцы.

— Я хочу такого, чтоб мурашки по спине забегали. Не выношу этого сонного города.

— Ну, здесь не так плохо, — возразил Билл.

— Сонная яма, — сказал Дил.

— Дил, а что ещё Пит говорит о женщинах? Могу поспорить, какая‑то девчонка дала ему отставку. Так бывает.

— Ничего подобного. Просто он сам такой: женоненавистник. Мы хотели его вытащить, чтобы с тобой познакомить, а он — ни в какую. Сказал, что женщины его не интересуют.

Мей улыбнулась ему странно и сонно ярко–синими глубокими глазами.

— Он не захотел познакомиться со мной?

— С тобой или с другой — для него не имеет значения, — заметил Билл, чуть забеспокоившись. — Он никуда не ходит — ни на какие представления.

— А чем он сейчас занимается?

— Сейчас, в эту самую минуту? Наверно, спать пошёл.

— Поехали, разбудим его.

Дил расхохотался. Бокалы были пусты. Билл разлил остатки «Белой скалы».

— Любопытно, — сказал Дил, — что он будет делать, если мы завалимся всей компанией и разбудим его?

— Выкинет какой‑нибудь номер, — предположил Билл.

— Хочу посмотреть на настоящего женоненавистника! — воскликнула Мей. — В жизни такого не встречала. Ваш Пит не кусается и не царапается?

Дил пригладил черную шевелюру: он держался светским франтом.