Женитьба Дон-Жуана - [5]

А на одном собрании

В завкоме.

Русоволоса,

Издали видна,

Она была высока и стройна,

Во всех приманках вызревшая к сроку,

Был у нее чего-то ждущий взгляд,

Каким невесты, как во сне, глядят

На все еще пустынную дорогу.

Тут мой Жуан, подвинутый судьбой,

И очутился

На дороге той.

Все ладно бы,

Но чем утишить стыд

И боль Аделаидиных обид?

Мне показалось, верьте иль не верьте,

В просвете ресторанного окна

Туманно обозначилась она

И растворилась в снежной круговерти.

Должно, где свадьбы,

Там в бессонном бденье

Загубленной любви

Блуждают тени.

Как не спешил,

Но опоздал настолько,

Что за столом уже кричали «горько!»,

И вот Жуан, обняв плечо жены,

Склонился над лицом наивно-юным,

Затмил его, как при затменье лунном,

Когда Земля закроет лик Луны.

Но из-за тени, тенью не затроган,

Сиял и вился

Золотистый локон.

Из века в век,

Изо дня в день еси

Звучало «горько» на святой Руси.

Казалось бы, в обряде есть накладка,

Но хитр и мудр был древний драматург:

Кричали «горько», выходило ж вдруг

Не горько вовсе, а хмельно и сладко.

И то-то рады все,

Что губ слиянье

Не горечь принесло,

А лиц сиянье.

Всего пустяк,

Десятки лет назад

Неделю длился свадебный обряд,

Женились тоже не на две недели,

Те свадьбы было принято «играть»:

Ну, например, невесту выкупать,

Притворно плакать,

А как славно пели!

От свадеб тех —

Друзья, какая жалость! -—

Нам только слово «горько» и осталось.

Теперь не то,

Но есть уже прогресс,

Есть бракосочетания дворец,

Есть кольца, есть фата —

И все на сцене! —

Есть очередь на счастье, но, друзья,

Без очереди к счастью нам нельзя,

Иначе мы и счастья не оценим.

И есть еще для полноты обряда

Напутственное слово депутата.

Все это есть,

Но не о том рассказ.

Кричали «горько» уже третий раз.

И снова, улыбаясь благодарно

Неистово хмелеющим гостям,

Жуан, устами падая к устам,

Затмил свою подругу планетарно.

Но это, не в пример минувшим теням,

Уже казалось

Солнечным затменьем.

Здесь пировали,

Как заметил я,

Не дружки, а подружки и друзья,

Подружек было, как березок в роще.

Средь них, смешливых,

С тягой поболтать,

Невестина главенствовала мать,

В дальнейшем именуемая тещей,

Хоть и была она крупней и строже,

Но все же мать и дочка

Были схожи.

Даю совет

В предсвадебные дни:

Нашел невесту, тещу погляди —

И счастлив будь, когда души не ранит.

Иной зятек ее скорей бы с глаз,

Нам теща — преждевременный рассказ

О том, какой жена однажды станет.

В смотринах мамы весь сюжет невестин:

Начало смутно,

А конец известен.

Должно, посватал

В доброе число,

Жуану и на тещу повезло.

Она была, и не средь юных токмо,

Простите, что делюсь ее словцом,

Осанкою, внушительным лицом —

Раскольница, не скованная догмой.

Бысть такова, смотревшая сугревно,

Жуана теща,

Марфа Тимофевна.

Еще скажу,

Пока помехи нету,

Два слова в дополнение к портрету.

Друзья мои, представьте тот портрет

В обветренной базальтовой скульптуре

И повторите в мраморной фактуре,

Отбросив ровно половину лет,

Тогда второе из творений ваших

Точь-в-точь и будет

Дочкою Наташей.

На шумной свадьбе —

Вот-вот-вот жена! —

Была Наташа вся напряжена.

Глаза ее то стыли в стыни стуж,

То таяли от тайного желанья,

То снова гасли в муках ожиданья

Минут, когда ей мужем станет муж.

Что ж, девушка всерьез

Тогда родится,

Когда супругу

Замужем годится.

А что Жуан?

Из родичей его

На свадьбе я не встретил никого.

Да, да, они отсутствовали все:

Де Молино, затеявший игрушки,

Мольер, лорд Байрон, женоверец Пушкин,

А также худосочненький Мюссе.

Их не было при нем

В отцовском чине

По очень уважительной причине.

Зато друзей —

Совсем наоборот,—

Их было, так сказать, невпроворот,

Но многие молчали как-то странно,

Так, будто личный понесли урон,

Как на поминках, после похорон

Великого, бессмертного Жуана.

Я тоже был в друзьях его, а впрочем,

Хотя и друг,

Но вроде бы и отчим.

Тяжелый крест!

Скажу, из жизни зная,

У отчима обязанность двойная.

Чем пасынка родитель был знатней,

Тем неизбежней между ними стычки.

Отцам не мед,

А пасынка привычки

Для отчима и в сотню раз трудней.

Он должен знать, что в пасынке участье

Не горе принесет тому,

А счастье.

Но это к слову.

Как же в самом деле

Не рассказать, что пили и что ели.

Вот раньше то-то были мастаки

По описанью разносолов разных:

Грибков, и огурков, и рыбин красных,

А нынче хватит и одной строки,

Нашлась бы рифма,

Если бы, как яство,

Муксун и нельма

Выставились на стол.

Однако были

Из большой реки

Поджаренные в масле окуньки,

Ершишки были в огненном томате

И заливная щука там была.

А вот стерлядка мимо проплыла,

Хоть нет ее, но вы не унывайте.

В утратах века

Стерляди скелетик

Найдут потомки

Через пять столетий.

Друзья мои,

Товарищи родные,

К. чему теперь претензии смешные!

С тех пор как люди сделались людьми,

Они все ели с радостью до пляса.

А может быть, ихтиозавра мясо

Вкусней всего, что было,

Но ведь мы

Не просим нынче,

Не попросим завтра

Жаркое из филе ихтиозавра.

Друзья мои,

На нашей кухне русской

Еще нашлась нам добрая закуска.

Не воду пили, чтоб галушки есть,

Нет, было блюдо к чести ресторана,

Которое и тонкостям гурмана

Во время свадьбы оказало честь:

Дымились в чашах,

Полные томлений,

Домашние сибирские пельмени.

Они вкуснейши

Сами по себе,

Наивкуснейшей по одной судьбе.

Я их не ел — блаженствовал, вкушая,

Я праздновал на празднике еды,

Хвалил их между тем на все лады,