Женитьба Дон-Жуана - [4]

— Вы хороши… Я недостоин вас!..—

И прочее… Ну, словом, как Онегин…

Все мы цитатчики,

Все мы богаты

Не на свои слова,

А на цитаты.

Они расстались,

Что тут говорить,

Расстались так, что некого корить

И некого оплакать горьким плачем.

Мой друг, неуязвимый до сих пор,

Покинув затемненный коридор,

Унес отраву первой неудачи.

И сам я в юности немалый порох

Растратил в этих жалких коридорах.

Вперед, вперед!

Но строй моих октав

Нетороплив, как смешанный состав

Вагонов пассажирских и товарных.

Сам виноват, неторопливость их,

Должно быть, от созвучий кольцевых,

От полных рифм,

Нерасторжимо парных.

Зато октавы и прочны и строги,

Такие не рассыплются в дороге.

Я сам

И пассажир

И машинист,

Сам для себя даю гудки и свист,

Сам провожу ремонтные работы,

Сам разгружаю грузы и гружу,

Сам стрелочник, состав перевожу,

Когда приходит время поворота.

На повороте жизненных путей

Судьба героя

Нам всегда видней.

Кто раз обжегся,

Тот позднее всуе

И на холодное все время дует.

Так и Жуан, с женитьбою - молчок,

Замкнулся, на работе окопался,

Я было начал… Бедный забрыкался,

Как молодой некладеный бычок,

Когда тому, пощекотав слегка,

Ярмо надели

В качестве венка.

Зато Жуана —

Новость громче грома! —

Избрали председателем цехкома,

А старого решили проучить,

Пустить хотя бы временно в негодность

За то, что сам, имея очередность,

Не смел себе квартиры получить:

Мол, если для себя не стал ты прытче,

То для других

И вовсе не добытчик!

Сей случай,

Как внушительный урок,

Лишь глупым и стыдливым был не впрок.

«Нет, воле избирателей своих,—

Иной подумал,— нечего перечить.

Себя сначала надо обеспечить,

А уж потом подумать о других.

С такой программой,

Посудив заглазно,

Глядь, снова изберут единогласно».

Читатель мой,

Ты спросишь поневоле:

«А как Жуан в руководящей роли?»

Ну что ж, скажу. Предшественник его,

Перемотав ему и многим нервы,

Стал в списке на квартиры снова первым.

«А что еще?»

Пока что ничего.

Как раз в те дни,

Когда он в роль входил,

Я отпуск взял и к морю укатил.

Песнь вторая

У нашей свахи так:

хожено, так слажено,

а расхлебывайте сами!

Русская пословица

О море, море!..

В юности когда-то

Я изумился, что оно горбато,

Но позабыл об этом в малый срок,

Познав его божественную дивность.

Нырнуть в него —

Вернуться в первобытность,

Вновь народиться — выйти на песок.

Недаром же, пожившие на свете,

У моря мы беспечнее, чем дети.

О море, море,

Как я наслаждался!

Ходил в ущелье, загорал, купался,

Пил горькую, медок и даже квас,

И чтоб со мною не случилось худо,

Что именно, я говорить не буду,

Меня втащили Музы на Парнас,

А на Парнасе, все же это знают,

Уже не пьют,

А только сочиняют.

Там сочинял и я,

Пока жених

Не перепутал замыслов моих.

Тогда к столу с лукавым выраженьем

Подсела Муза, подперев щеку.

— Что, не выходит?.. Дай-ка помогу!..

Не женится?! Ну если надо, женим!..—

Так, отогнав сомнения и страхи,

Ко мне явилась Муза

В роли свахи.

Был замысел ее

Житейски прост:

— Во-первых, твой Жуан имеет пост,

Пост в наше время свадьбе не помеха,

А во-вторых — награда по труду! —

Жуан теперь все время на виду,

Что очень важно для его успеха.

Судьба не раз женила и венчала

Вот на таких

Общественных началах.

Есть у меня

Наташа Кузьмина,

Вся для посева, были б семена,

Не девушка — восторг любви заветной,

Возьми сведи их, а потом жени.

Поверженное зло соедини

С душою и любовью первоцветной.

Тут, грешного, меня сомненья взяли,

И я спросил:

— А самому нельзя ли?

— Как это «самому»?! —

Вспылив мгновенно,

Меня отчитывала Муза гневно: —

Ты — не творец! Терзайся и страдай,

Влачись в пыли, валяйся под горою,

Но лучшее в себе отдай герою,

Из сердца вырви, а ему отдай.

В том и беда творцов пера и кисти,

Что пишут

Из тщеславья и корысти.

Стихи поэта —

Горшая из нив,

Речь Музы — нету строже директив.

Хотя корила, так сказать, приватно,

Но дал ответ на то не сразу я:

— Ну вот, с тобой и пошутить нельзя,

А с Кузьминой получится неладно.

Ты знаешь, что Наташа Кузьмина

Два года

Как с другим обручена?

Не удивилась Муза,

Мне внимая,

Лишь горько улыбнулась:

— Знаю, знаю!..

Они клялись, когда тот призван был,

Но в том и грех, что паренек служивый

В присяге чувству оказался лживый,

Письмо ей написал, что разлюбил,

Что женится в стране Дальневосточной,

Что остается в службе

На сверхсрочной.

— И что Наташа?

— А Наташа плачет,

Не понимая, что все это значит,—

Мне жалость горькая сдавила грудь:

— Нам не оставить ли ее в покое

До выясненья, что же с ней такое?

— Нет, нет! Со свадьбою нельзя тянуть!

Жуан красив, начнет любить и нежить,

Она утешится.

Пора утешить!

Сказала так,

Как будто отрубила,

Вздохнула — и уже миролюбиво:

— Ты — сочинитель, призванный творить,

Вот и твори, на горькой правде зрея.

Как бесполезно жизни быть добрее,

Так безрассудно и жесточе быть.

Об остальном когда-нибудь доспорим,

Теперь пойди

И попрощайся с морем.

О море, море,

В этот час прощанья

Как мне любезно волн твоих качанье

И шум, когда волна о берег бьет.

На море море в шумах не походит,

Балтийское колотит, как молотит,

А Черное, хоть гневно, но поет.

Мне, человеку северного круга,

Роднее почему-то

Море юга.

Оно во мне

Еще так долго пело

Уже в моем краю, в метелях белых,

Оно играло снежной белизной,

Когда спешил я к двери ресторана

На свадьбу ожененного Жуана,

Сведенного с Наташей Кузьминой

Не где-то, не в каком-то частном доме,