Женечка, Женька и Евгеша - [30]
Конечно, были беседы, слушание приказов о недопущении впредь. И всё такое. Да ай!
К сожалению, подобные происшествия со смертельным исходом происходят в армии часто. Не каждый день, конечно, но часто. Армия–место повышенной опасности, боевая техника - штука серьёзная. А дураков и лопухов много. Нам еженедельно читали приказы по Вооружённым Силам, оканчивающиеся фразой «довести до сведения (ознакомить) всех военнослужащих Советской Армии и Флота»
Вот, пехотное отделение разведки на выходе из леса решило отдохнуть. Легли в травку, где кто стоял, а дежурного не поставили. Выскочил из леса гусеничный транспортёр и проехал по головам.
На ночном вождении механик-водитель ГТС-ки решил, что можно откинуть люк, если никто не видит, темно же, мать вашу так. И только откинул, прямо перед носом возник ствол танковой пушки, так что еле успел голову убрать. Ствол порвал танкошлём, содрал кожу на лице и упёрся в обрез люка. Механик мгновенно включил заднюю, газанул, в танке ощутили удар, остановились. Обошлось без жертв, пострадал только шлем да механик схлопотал «губу» с потерей одной лычки.
При желании можно долго перечислять.
Потом были госэкзамены, всех разобрали «покупатели», из нашей роты оставили дослуживать в части Женьку, Кузю, Евгешу, Дуйсенбая и меня.
Приближалась первая наша солдатская осень. Сидели мы во второй половине дня в курилке перед казармой. То ли суббота была, то ли воскресенье. Сквозь решетчатые ворота проходной рассматривали проходивших по улице гражданских. Кузя пел под гитару очень популярную среди нас песню: «Солнце село, вечерело, ночь темным – темна, вышла девка прогуляться, всё равно война. Повстречала рядового, робко подошла: «Приходите в самоволку, я живу одна.» Кузя тяжело вздохнул: «Иииэх, ёлы-палы, туды его в качель! Домой хотицца! Солдаты, вот бы сейчас домой, хэбэ первого срока и на танцы! А там такие девки! А, парни?» Евгеша ответил со смехом: «Ну, Кузя, это ты загнул: в хэбэ на танцы! Вспомни, как ты рыдал год назад, что с гимнастёркой галстук не носят. Всё ты забыл, Кузя: рубашку, галстук, пиджак, туфли и носки. Амнезия, Кузя!» - «Не амнезия, Евгеша, а служба это, - сказал Женька, - нам ещё после дембеля привыкать к туфлям, отвыкать от кирзачей. Только до этого ещё два года, не торопитесь.» Кузя крякнул и снова запел: «По небу хо’ют иропланы-бомбовозы, а я поранетый лежу. К мине подхо’ит санитарка, звать Тамарка, давай, го’рит перевяжу.»
Толя Кузя знал бесконечно много всяких – разных песен и почти не повторялся. Дуйсенбай называл его акыном нашей роты. «Кузя, - взвыл Евгеша, - не дави мне на мозги фольклором, по-человечески прошу!» Кузя пересел подальше от него: «К мине подхо’ит Афанасьев, восемь - на семь, давай, го’рит…» - «Кузя, счас застрелю из рогатки!» Кузя ткнул меня локтем: «Вот ты у нас в партшколе учёный, поясни этому вот, что фольклор есть выражение души народа, а солдат – лучшая часть этого народа. Ну и девки, конечно.» И снова запел: «Попал я в чёртову пехоту и дали мне противогаз, я натянул его на морду, ёлки-палки…» - «Ну правда, Кузя, спой что-нибудь человеческое.» - попросил Дуйсенбай. «Человеческое поют для человеков, а ты не человек, а солдат. Ну, младший сержант, так это ещё хуже. Понял, Дуся? И будешь им ещё долго после дембеля. Пока не перестанешь вскакивать при виде офицера.» И дурашливо запел: «Не хватило в Коли кирасину, он поехал в город по бинзин. Не успел он с горочки спуститься, немцы очутились перед йим.»
Кузя был прав. Добрый год после демобилизации меня подмывало вскочить и вытянуться при виде любого офицера. Думаю, и остальных отслуживших срочную - тоже.
Мы совсем «осолдатились», хотя старшина этого за нами не признавал: «Ещё в вас гражданские лепёшки лежат вот так вот и до солдат вам далеко, хотя и лычки надели.» Показал руками, как они «лежат». Летом на учениях мы все пропотели, прокоптились, пропахли машинным маслом и порохом. Старшина поинтересовался, как мы себя чувствуем. Да провонялись незнамо как, говорю, потом, порохом, непонятно чем, грязные, как эти самые которые. Старшина изрёк: «А вот когда тебе перестанет вонять всё это, тогда и станешь солдатом. А так…» - махнул рукой. У него настоящее мужское занятие быть солдатом, а мы не собирались ими оставаться дольше положенных трёх лет. Хотя, как оказалось впоследствии, не все не собирались.
Ротный наш был совершенно лысый. Немножко волос над ушами и немножко на затылке, а ему и сорока не было. Он сказал, что в конце апреля сорок пятого они шли на Прагу и останавливались только на заправку. Одеты были ещё в зимнее, танкошлёмы, соответственно, тоже зимние, спецпошивы, пропотели они насквозь. И в Праге он снял танкошлём вместе с волосами. Так они где-то в этом городе, сказал он с улыбкой.
Разговор этот был после вождения на марше. Пятьсот километров без остановки, только поесть, сбегать в кустики. А лето, жарко же, машина горячая. Пот стекает по телу, как на марш-броске, комбез насквозь, удовольствие ниже среднего. У Евгеши приличные такие залысины, мы все посмотрели на него. Ротный засмеялся, дескать, это ещё далеко-далеко не та гонка, которая была в сорок пятом. Да и удобств в машине прибавилось. А вот выглядим мы куда более усталыми, чем они тогда, в сорок пятом. Может быть, конечно, они к сорок пятому уже натренировались, то есть, привыкли. Возраст тот же: ротному в сорок третьем было семнадцать-восемнадцать, то есть, в сорок пятом, как многим из нас сейчас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это необычная книга, книга-факсимиле. Собрана она, как в калейдоскопе, из различных кусочков: кусочков жизни необычного человека. Одессит Марк Штейнберг проживает сегодня в израильском городе Петах-Тиква. А его мелодии звучали и звучат и в сибирских городках, и в зале Кремля, в столице Беларуси, и, конечно, в Одессе и Израиле. Я рад, что мне посчастливилось встретиться с этим человеком и поработать в творческом тандеме. Роман Айзенштат, член Союза писателей Израиля, поэт.
Книга посвящена неутомимому исследователю природы Е. Н. Павловскому — президенту Географического общества СССР. Он совершил многочисленные экспедиции для изучения географического распространения так называемых природно-очаговых болезней человека, что является одним из важнейших разделов медицинской географии.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.