Жена в награду - [36]

Ее лицо перестало гореть, но она продолжала улыбаться.

– Насколько я помню, не вожделение тебя охватило, а тираническое поведение. И ты меня не изнасиловал. Ты немного поговорил о том, что тебе надо будет сделать, а потом, что самое важное, улегся спать в кресле. Вот и все вожделение, – ехидно закончила она.

В наказание за то, что она могла хоть на секунду усомниться в его вожделении, он нагнулся и укусил ее в плечо.

– А если быть честным хоть на один процент, ночь я закончил в твоей кровати. Помнишь? – прошептал он ей в плечо, и она затрепетала от восторга.

– Незначительная деталь. Я уверена, ты можешь помочь мне за обедом, не изнывая от желания. К тому же меня не надо кормить, как ребенка, надо только помочь с набором еды. Свой рот я сама могу найти…

– Я тоже, – пробормотал он и тут же продемонстрировал свое умение в поисках ее рта. Когда поцелуй закончился, оба задохнулись.

– Вижу, что можешь, – сказала она с дрожащей улыбкой, и он поймал губами и эту улыбку. На этот раз Имоджин предвидела его движение, уперлась руками в грудь и оттолкнула, но с удовольствием поиграла волосами. – До того как меня грубо прервали, я говорила, что…

– Миледи, если хочешь, могу показать, что такое грубо, – прорычал он, но она продолжала:

– Что у меня нет проблем с умением есть, просто еда иногда проказничает и падает. Первые полгода я почти голодала, и пока не приноровилась есть, вся одежда была в пятнах. – Тон речи был легкий, но за этой легкостью Роберт чувствовал боль. – Теперь лучше, но… – Она теребила одеяло. – Но если ты поможешь…

– О чем разговор? Конечно, помогу. Ты еще спрашиваешь, – мягко упрекнул он. – Что я за муж, если меня остановят какие-то застольные манеры?

Почти два полных дня он доказывал, какой он муж. Они закрылись в комнате, окружили себя остывшими блюдами и пытались изобрести способ принудительного питания, как его в шутку назвал Роберт. Имоджин смеялась. Она удивлялась тому, как много смеется в эти дни. То, о чем Имоджин думала как о мучении, обернулось радостью.

Вначале было нелегко.

Она чувствовала пристальный взгляд Роберта как физическое прикосновение и нервничала, а от этого становилось еще труднее.

К середине первого дня она чуть не плакала от расстройства, но вместо того чтобы разразиться слезами, лишь швырнула ложку через всю комнату. Она испугалась, что эта ребяческая выходка рассердит Роберта и он оставит ее.

Давно ему пора это сделать.

Но он присел возле нее, погладил по шеке и сказал:

– В чем дело, Имоджин?

– По-моему, это называется слепота, – едко сказала она.

– Твоя выходка не имеет никакого отношения к слепоте, это просто вспышка раздражения, у зрячих такое тоже бывает.

Она скрестила руки на груди.

– И что?

Он раздраженно фыркнул и встал, отчего Имоджин почувствовала себя покинутой.

– Ничего. Я просто стараюсь понять, что с тобой. Извини, больше не буду.

Ей стало стыдно, она повесила голову.

– Ты на меня смотришь, – неохотно буркнула она.

– Что?

Она махнула рукой и встала.

– Плохо то, что я чувствую, как ты на меня смотришь, а когда ты смотришь, я ничего не могу делать! – крикнула она.

Секунду он молчал, потом она услышала смешок, который быстро перешел в хохот.

– И все это потому, что я на тебя смотрел! Господи, женщина, я всегда буду на тебя смотреть, если мне дадут хоть пол шанса!

Она уперла руки в бока и стала постукивать ногой. Он опять развеселился, плюхнулся в кресло – она слышала, как скрипнуло сиденье.

– Когда ты закончишь… – В ней нарастала ярость, но он, похоже, ничуть не испугался и затащил ее к себе на колени.

– О, Имоджин, – выдохнул он, прижав ее к себе. Она почувствовала, как напряжение постепенно уходит, сменяясь теплом его тела.

Они посидели молча, тишину нарушало только потрескивание дров в камине.

– Кажется, я сделала глупость, – медленно сказала она, и Роберт улыбнулся на ее обиженное признание.

– Что ж, по-моему, швыряние ножей из-за того, что я на тебя смотрю, можно считать чем-то в этом роде.

Она вздохнула и потерлась носом о его шею.

– Ненавижу чувство беспомощности. Меня выводит из себя, что ты это видишь. Я не способна делать то, что делает четырехлетний ребенок! По-моему, я не справлюсь.

– Конечно, справишься. – Он закрыл ей рот рукой, чтобы не дать возразить. – Не сразу, нет, но ты должна мне доверять, а я говорю, что ты справишься.

Она обеими руками отвела его руку.

– Ты правда так думаешь?

– Да, а иначе чтоб мне до конца жизни увертываться от твоих ножей!

Она улыбнулась – ему показалось, что соблазнительно, но когда он собрался ее поцеловать, она выскользнула, встала и отошла к столу.

Величественно опустившись в кресло, Имоджин подняла брови.

– Начнем, или и на этот раз потребуется нож?

– Нет, не надо ножа! – в шутливом ужасе воскликнул он.

Они продолжали работу над задачей; напряжение исчезло, время летело быстро. Они смеялись, дразнились, целовались и занимались любовью. Роберт чувствовал, как рассеиваются ее страхи. Он безумно хотел, чтобы Имоджин победила всех своих демонов, даже самых маленьких.

Только после того, как много еды попадало на пол и много ножей пронеслось в обе стороны, Роберту пришло на ум решение. Он объяснил план, который без лишней скромности назвал гениальным. Налице Имоджин читалось сомнение.