Жена смотрителя зоопарка - [88]

– О! Фортепьяно, ноты! Вы играете? – спросил он взволнованно.

– Немного, – ответила она.

Полистав ноты Баха, он задумался и принялся насвистывать фугу, идеально чисто. Она предположила, что он, возможно, профессиональный музыкант.

– Кажется, у вас идеальный музыкальный слух, – сказала она.

Когда он попросил ее сыграть, она села за фортепьяно, хотя все это казалось несколько странным. Ее подмывало схватить Терезу и бежать, но она побоялась, что тогда он застрелит ее, и вместо этого она начала играть «Серенаду», романтическую песню Шуберта, надеясь, что эта любимая немцами композиция успокоит его, навеяв сентиментальные воспоминания.

– Нет, только не это! Не это! – закричал он. – Зачем вы играете это?!

Антонина отдернула пальцы от клавиш. Выбор явно неудачный, но почему? Она столько раз слышала и играла немецкую серенаду! Он направился к книжному шкафу, чтобы выбрать ноты, а она прочла стихи «Серенады»:

Песнь моя летит с мольбою тихо в час ночной,

В рощу легкою стопою ты приди, друг мой!

При луне шумят уныло листья в поздний час,

И никто, о друг мой милый, не услышит нас.

Слышишь, в роще зазвучали песни соловья?

Звуки их полны печали, молят за меня.

В них понятно все томленье, вся тоска любви.

И наводят умиленье на душу они.

Дай же доступ их призванью ты душе своей

И на тайное свиданье ты приди скорей![93]

Такое заденет любого, у кого разбито сердце, подумала Антонина. Вдруг лицо немца засияло, когда он открыл подборку национальных гимнов, он принялся листать страницы, с азартом выискивая что-то, и наконец нашел.

Поставив раскрытые ноты на фортепьяно, он сказал:

– Сыграйте, пожалуйся, вот это.

Когда она заиграла, немецкий офицер громко запел, выговаривая английские слова с сильным акцентом, и у нее мелькнула мысль, что подумают солдаты из Пражского парка, пока он выводит «Звездно-полосатый флаг»? Время от времени она поглядывала на его лицо с полузакрытыми глазами. После того как она завершила гимн бравурными аккордами, он отдал ей честь и тихо вышел из дома.

Кто был этот офицер, столь искушенный в музыке, гадала она, и что значил для него американский гимн? «Может быть, это был какой-то розыгрыш, который они устроили с другим офицером, оставшимся снаружи? – рассуждала она. – Наверняка кто-нибудь придет и будет допрашивать меня, к чему эта музыка? И теперь я буду переживать из-за того, что дразнила СС». Позже она решила, что немец, вероятно, хотел ее напугать, и, если так, ему удалось, потому что мелодия застряла в голове и вертелась до тех пор, пока ночь не прорезал рев канонады.

В то время как немцы усиливали свои атаки на Старый город, Антонина продолжала надеяться, что армия подполья победит, хотя уже было известно, что Гитлер приказал стереть город с лица земли. Скоро она узнала, что Париж освобожден дивизией «Свободная Франция», а также силами США и Великобритании, вслед за этим пал Аахен, первый немецкий город, на который было сброшено десять тысяч тонн бомб.

Вестей ни от Яна, ни о Яне не было, он оставался в Старом городе, где Армия крайова, зажатая на небольшой территории, сражалась за каждое здание и даже за каждую комнату в доме и уголок в соборе. Многочисленные свидетели рассказывали, что фронт неожиданно прорывался внутрь зданий, перетекая с этажа на этаж, тогда как оставшихся снаружи поливало непрерывным дождем бомб и пуль. Все, что могли сделать Антонина и Рысь, – это наблюдать, как артиллерийский огонь сметает Старый город, и представлять, как Ян с товарищами крадутся по мощенным булыжником улицам, которые она знала наизусть.

На архивной фотографии, сделанной военным репортером Сильвестром (Крисом) Брауном 14 августа, польские солдаты с гордостью показывают немецкий броневик, только что захваченный в бою. Яна на фотографии нет, однако вряд ли это простое совпадение, что в подписи к картинке похожее на слона транспортное средство названо Ясем – так звали слона из Варшавского зоопарка, убитого в начале войны.

Глава тридцать вторая

К сентябрю пять тысяч солдат бежали из Старого города по канализации, несмотря на то что немцы забрасывали во все люки гранаты и поджигали бензин. Союзники наступали по всем фронтам: после освобождения Франции и Бельгии США и Британия приближались к Германии через Нидерланды, Рейнскую область и Эльзас; Красная армия, хотя и притормозившая под Варшавой, уже освободила Болгарию и Румынию, готовилась взять Белград и Будапешт, планировала штурмовать рейх через Балтику; США высадились на Окинаве и воевали в южной части Тихого океана.

Немецкий офицер заверил Ли́сника, что, независимо от развития военной ситуации, Третий рейх нуждается в ценной звероферме и тот должен подготовить для животных хорошо вентилируемые ящики, погрузить их и перевезти в маленький городок под столицей. Когда снаряды стали падать все ближе к зоопарку, Антонина тоже приготовилась сниматься с места и ехать в Лович, ближайший городок, куда направлялся Ли́сник, – казалось, это мирная гавань далеко от поля битвы, но в то же время рядом с городом. Антонина, Рысь, мать Яна, две девушки, Ли́сник и его помощники собирались ехать все вместе, надеясь сойти за работников зверофермы. Перед ними стоял мучительный выбор, кого из животных оставить (мускусную крысу, Вицека, других кроликов, кошку, собаку, орла?), но в конце концов они решили рискнуть и взять только Вицека, выпустив остальных на волю в надежде на их сообразительность.