Жена смотрителя зоопарка - [77]

«Зоопарк тонул в теплой майской ночи, – писала Антонина в своем дневнике. – Деревья и кусты, дом и терраса плавали в блеклом аквамарине, в холодном и бесстрастном свете луны. Ветки сирени низко свисали под тяжестью бледных цветочных гроздьев. Острые геометрические контуры дорожек были подчеркнуты длинными черными тенями. Соловьи снова и снова заводили свою весеннюю песнь, одурманенные звуками собственного голоса».

Обитатели виллы сидели, слушая фортепьянный концерт в исполнении Ли́сника, забыв о времени и реальности в мире, освещенном свечами, и созвездия звуков парили в темноте. «Тихая романтическая ночь полнилась бурными аккордами этюда Шопена до минор. Музыка говорила нам о сожалении, страхе и ужасе, проплывая по комнате и исчезая в открытом окне», – вспоминала Антонина.

Неожиданно она услышала негромкий таинственный шорох, который доносился со стороны клумбы высоких мальв под окном; на этот посторонний звук между нотами, кажется, обратила внимание только она. Когда закричала сова, прогоняя кого-то от гнезда с птенцами, Антонина поняла значение этого знака и незаметно шепнула Яну пойти посмотреть, что там. Снова появившись в дверном проеме, он жестом поманил ее к себе.

– Мне нужен ключ от Фазаньего дома, – шепотом проговорил он.

У нее как у хозяйки хранились все ключи, а их было немало: от дверей виллы, от зоопарковских построек, ключи от дверей, которых больше не было, и ключи, которые не представляли никакого интереса, однако выбросить их было невозможно. Этот ключ находился легко, потому что им часто пользовались, – Фазаний дом отпирался обычно с появлением новых «гостей».

Беззвучно задавая вопрос одним только взглядом, Антонина дала Яну ключ, и они вышли вместе – тут же в кусты нырнули двое парней. Ян шепотом объяснил, что это участники ячейки подполья, которая занимается диверсиями; они поджигали немецкие бензовозы, и теперь им необходимо залечь на дно. Молодым людям посоветовали бежать в зоопарк – Ян, не предупредив Антонину, дожидался их весь вечер, все больше и больше волнуясь. Узнав хозяев, ребята неожиданно вышли к ним.

– Мы несколько часов прятались в кустах под домом, потому что все время слышали немецкую речь, – сказал один парнишка.

Ян пояснил, что чудесная погода не оставляет равнодушными и немецких полицейских, которые подолгу гуляют в зоопарке, а некоторые ушли всего минут двадцать назад. Теперь, когда горизонт расчистился, пора было спешить в Фазаний дом. Поскольку фазаны были деликатесом, название «Фазаний дом» показалось юношам весьма импозантным, и один из них пошутил:

– Значит, притворимся, что мы редкие птицы, пан лейтенант?

– Не ждите ничего особенного, – предупредил Ян. – Это не роскошная квартира для длительного пребывания. Сейчас там живут одни лишь кролики. Вольер рядом с нашим домом, и мы сможем присматривать за вами и приносить еду. Но я обязан напомнить: с наступлением утра вам придется быть немыми как могила! – Он строго добавил: – Не разговаривать и не курить! Чтобы ни звука! Это понятно?

– Понятно, пан лейтенант, – ответили они.

Воцарилась глухая тишина, какая бывает иногда спокойной, безлунной ночью. Единственным звуком, донесшимся до Антонины, было звяканье ключа в замке, спрятанном под лозами дикого винограда, которым был увит Фазаний дом.

На следующее утро, когда Рысь вывел Вицека в сад и направился к птичьему вольеру, Антонина видела, как он остановился, чтобы погладить длинные уши Вицека, и сказал:

– Ну, готовься, старина! Мы идем в Фазаний дом! Так что помни: не шуметь!

Он прижал палец к губам, сказав «тсс!». Они вместе двинулись к небольшой деревянной постройке, Вицек скакал за Рысем по пятам.

Войдя, Рысь увидел двух парнишек, спавших на соломе в окружении кроликов всех размеров, которые озабоченно рассматривали и обнюхивали спящих людей. Рысь запер за собой дверь, тихонько поставил на пол корзинку с травой, бросил кроликам горсть гороховых стручков и стеблей. Затем он вытащил кастрюльку с молочной лапшой, большой ломоть хлеба и две ложки.

Мальчик, который интересовался жизнью людей и зверей, не мог противиться искушению понаблюдать за спящими: Рысь склонился над ними, размышляя, как бы их разбудить, поскольку топать, хлопать и кричать было нельзя. Опустившись на корточки, он подергал одного из юношей за рукав, но тот, смертельно уставший, даже не шевельнулся. Рысь тянул все сильнее и сильнее, но парень спал. Поскольку от прикосновения ничего не получилось, он испробовал более утонченную тактику: вдохнув поглубже, он принялся дуть парню в лицо, пока тот наконец не поднял руку, чтобы отогнать несуществующую муху, и открыл глаза.

Не вполне пришедший в себя, испуганный, он панически озирался, и Рысь решил, что самое время представиться, он придвинулся еще ближе и прошептал:

– Я Рысь!

– Рад знакомству, – прошептал в ответ парень, после чего выразительно прибавил: – А я Фазан!

Причина недоразумения была ясна, поскольку Рысь значит «рысь», а людям, которые прятались в зоопарке, обычно давали прозвища в честь тех животных, которые когда-то содержались в их нынешних убежищах.

– Я действительно Рысь, – настаивал Рысь, – это не шутка. Я Рысь-мальчик, а не рысь с кисточками на ушах и хвостом как у фокстерьера!