Жена по заказу - [12]

– Вот представь себе, Кирюша… Мороз, зима, холод и жуть. В ларьке стоит девушка, которая недавно кончила школу на троечки. Никакой другой работы ей не дадут – она ничего не умеет.

К ларьку подходит алкаш с десятью бутылками из-под пива. Бутылка стоит пятьсот рублей. Девушка начинает считать на калькуляторе, сколько она должна заплатить алкашу. Но очень холодно, пальцы ее не попадают на клавиши, и все время получается разная сумма. За этим алкашом выстраивается очередь из других алкашей с пустыми бутылками и просто людей, которые хотят что-то купить в ее ларьке. А она все считает.

«Да пять тысяч! Пять тысяч ты мне должна!» – кричит алкаш, а потом и все остальные. Но она не верит, считает. В конце концов люди уходят к другим ларькам, только алкашам и бомжам с их бутылками приходится стоять (в других ларьках не принимают бутылки). Уж они ей и объясняют, как надо считать, и матерят. В это время подходит мальчик, в которого она влюблена не без взаимности. Вначале мальчик хочет заступиться за нее, но потом, выяснив, почему разгорелся сыр-бор, раздумывает. Он привык видеть ее веселой и уверенной в себе, а тут стоит какая-то тупица с красным носом и не может умножить пять на десять и приписать нужное количество нулей. Ему, конечно, жалко девушку, но как-то брезгливо жалко, будто больную.

Он поворачивается и уходит. Она ему становится неинтересна. Разумеется, получает такая девушка копейки, а потом ее вообще увольняют, потому что она не умеет считать, ничего не может продать.

Людям надоело стоять в очередях, они идут к тем продавцам, которые работают быстро.

И вот остается она – жалкая, безработная, никому не нужная…

– И все хотят иметь ее даром, да? Никто не хочет платить? – делает свои выводы Кирюша.

У меня легкий шок, не сразу нахожусь.

– Я не о том. Я о том, что она не умеет работать, а деньги платят за работу. Вот ты вырастешь – и на что будешь жить?

– У нас полно денег, я не буду работать.

– Пока ты вырастешь – деньги кончатся.

– Но папа говорит, их становится все больше и больше.

– Потому что папа работает. И мама работает дома. Папа кончил институт и умеет считать, но если папа умрет... кто будет заниматься делами?

– Я тоже кончу институт.

– Кто ж возьмет тебя в институт, если ты ничего не знаешь?

– А я буду учиться за деньги.

– Ага, ты будешь платить деньги, чтобы не учиться. Тогда тем более они кончатся скорее, а ты останешься нищим и необразованным.

– Я ненавижу нищих…

– Вот и тебя будут ненавидеть…

Неожиданно он расплакался:

– Вы нарочно говорите мне всякие ужасы. Мне никто не говорил такого.

– Видимо, все считают тебя глупым и неспособным понять правду.

– А мне не нужна правда! Я не хочу правды!

– А она не спрашивает, нужна она тебе или нет.

Правда то, что есть. Тот, кто знает правду, обычно знает, как поступать. А те, кто вериг в ложь, оказываются... опять же – нищими и никому не нужными.

– Я ненавижу нищих…

– Мочало – начинай сначала, Он долго сидит, думает. Потом вдруг с воплем бросается ко мне на шею, начинает целовать и между поцелуями приговаривает:

– Скажите, вы будете меня учить? Вы будете меня учить? Вы не будете больше говорить мне правды? Нет, когда я выучусь, тогда говорите.

А сейчас не надо. Мы как-нибудь потихоньку подойдем, ладно?

Сейчас он тянет на пятилетнего, но слишком велик для того, чтоб взять его на руки и начать укачивать, как маленького.

– Ладно, уже поздно. Ложись спать, мальчик.

Он ложится в постель, притягивает меня к себе.

Я глажу его по голове. Наконец он засыпает.

Вот загадка так загадка! Разумеется, по всем признакам ребенок порочен. Он знает то, что ему не положено знать, и не знает ничего из того, что положено. Как же идеальная Яна допустила такое?

Значит, не идеальная? Впрочем, сколько я знаю прекрасных людей, у которых дети оставляют желать лучшего! Видимо, у нее не было времени. А у кого-то, кто портил мальчика, время было. Бывший муж, мать? Как относиться к словам Кирюши об отце и бабушке? Это что, правда?

Мальчик, конечно, порочный, но не до мозга костей. Его порок простодушно вывернут наружу.

Как хорошо, что мне попался мальчик с таким опытом, а вовсе не девочка. Вот уж с девочкой я бы ни за что не справилась.

Иду к себе, чтобы на досуге подумать над тем, как подать ему таблицу умножения.

Итак, умножение на два легко. Умножению на пять обучить тоже легко, умножение на десять – вообще нет разговоров. Если этим заниматься каждый день…

В дверь раздается легкий стук. Появляется Яна, дыша духами и туманами. При ней маленькая театральная сумочка, из которой она и достает пачку денег. Долларов.

– Здесь три тысячи! – говорит она. – За полгода вперед. Они хотят переехать через недельку…

Я беру деньги, и у меня дрожит рука. Я никогда не держала таких денег.

– Но... полгода... ведь вообще-то я продаю квартиру. Мне нужна маленькая, а на остальное дочь хоть что-нибудь купит в Москве.

– Не волнуйтесь. Может, эти, что сняли, и купят. И уж не за бесценок! У вас шикарная квартира. Только без ремонта неважно смотрится.

Где-то в мыслях у меня проносится, что не все так хорошо и просто, что излишняя любезность ко мне может оказаться чем-то иным, но мое исконное совдеповское легковерие побеждает. А ведь именно сейчас, после общения с Кирюшей, я не должна очень-то доверять Яне. Дети выдают нас, и Кирюша выдал Яну, по крайней мере ее прошлое. Но мысли эти кружат где-то вдалеке, на самом деле я верю Яне, а потому улыбаюсь ей с искренней благодарностью.