Жена Лесничего - [53]

— Я поняла, — прошептала Чармейн и между ними воцарилась тишина.

Совсем скоро она станет тяжелой и неуклюжей, вся ноша ухода за волшебным лесом ляжет на Дэмиена. А значит, она останется в хижине одна. И будет рожать одна.

Невеселая перспектива. Роды это страх и боль. А еще смертельная опасность. Чармейн поежилась.

Солнце клонилось к горизонту, им следовало спешить. Дэмиен от досады шагал быстро, Чармейн еле поспешала за ним.

За городом на дороге они увидели одинокую фигуру. Молодая девушка возвращалась со стороны полей, в руках корзина полная ягод калины и брусники. Чармейн узнала Милисент. Какая жалость, что и в этот раз не удастся с ней поговорить и разузнать о Юстасе. Им нужно дойти домой до кромешной зимней тьмы.

Милисент остановилась, поджидая лесничих. Приветственно кивнула, внимательно разглядывая Чармейн, особым вниманием оделила живот. На него все в Вирхольме засматривались и расплывались в улыбке. А Милисент смотрела с затаенной тоской.

Чармейн сделала знак мужу и помахала Милисент.

— Добрый вечер.

— И вам того же. Уже обратно в лес? — спросила Милисент и наклонила черную головку.

«Вот бы мне жить среди вековых деревьев и ничего не бояться!»

— Подожди, Дэмиен… — сказала Чармейн, но муж уже сам остановился, разглядывая Милисент.

Стройная миниатюрная девушка с черной гривой и неестественно белой кожей, с темными кругами под глазами. Пугливая как олененок. Тоже всю жизнь сторонилась людских сборищ. Считалась странной. Юстасу не составило труда убедить Вирхольмцев, что Милисент все придумала.

Слишком слаба, чтобы стать лесничей. Худенькая как прутик, от дуновения ветра сломается.

С ближайшего дуба сорвался ворон, на лету пронзительно каркая. Уселся на придорожном камне, уставился на Милисент, посверкивая золотыми перьями на висках.

Милисенn перевела на него внимательный взгляд. Плавным движением сняла корзину с руки и подвинула к ворону.

— Ешь, не стесняйся.

Красная калина, черные перья ворона, белый снег. Мир поплыл, Чармейн показалось, что этот самый момент уже был когда-то и теперь повторяется, исполняя древнее пророчество.

Милисент присела на колени перед вороном, тот проигнорировал ягоды и перелетел прямо на предплечье девушки. Она не испугалась, зачарованно смотрела на крупную птицу. Освободила тонкую кисть от варежки и стала гладить перья на груди ворона.

Дэмиен облегченно вздохнул, повернулся к Чармейн и крепко обнял жену. Поцеловал в висок, погладил живот.

— Она? — коротко спросил, проверяя ее мнение.

Чармейн кивнула, а потом подтвердила вслух:

— Она. Лесничая.

Милисент что-то шептала птице, завороженная гордой посадкой головы и умным взглядом.

Дэмиен кашлянул привлекая ее внимание.

— Милисент, хотела бы ты отправиться с нами?

Она медленно повернулась и по выражению лица девушки, Чармейн поняла как сильно она ждала услышать эти слова.

— Мне разрешается зайти в лес?

— И не только зайти, стать лесничей. Ты можешь посоветоваться с отцом, подумать как следует…

— Нет, нечего думать. Я согласна. Уйти в лес единственный выход.

Дэмиен и Чармейн молча переглянулись. Девушка не простая, но учитывая ее прошлое, следовало ожидать непростой характер. Главное, согласие получено, можно вычеркнуть из списка повод для беспокойства.

— Милисент, — сказал Дэмиен. — Некуда спешить. Возвращайся домой, собери вещи, расскажи отцу о новостях. Я приду завтра с самого утра.

— Хорошо, — покладисто согласилась Милисент, опустив взгляд.

Ворон каркнул, нетерпеливо подпрыгнул на месте.

— Нам пора, — сказала Чармейн. — Ничего не бойся, ты всему научишься постепенно.

— Я боюсь одного: что завтра вы позабудете обо мне.

Чармейн засмеялась.

— Нет Милисент, все определено. Если и откажешься, то только по собственному желанию.

Глава 11

С самым рассветом Дэмиен направился за Милисент. Чармейн осталась в доме одна. Пока не поступило новое задание следовало переделать домашние обязанности.

В беременности наступает момент, когда в голове щелкает выключатель, и казавшиеся второстепенными мелочи приобретают вселенскую важность. Чармейн повязала платком голову, вооружилась шваброй и осматривала хижину, прикидывая, как бы сделать ее более уютной.

Паутина с потолка сметена, на полках блестит череда вычищенных горшочков и тарелок. Половик жестоко выбит, лежит чистенький у входа. На столе вышитая красными цветами скатерть. Чистота и уют.

Но столько всего еще не переделано! Нужна колыбельная, следует достать десяток пеленок, заняться одежкой для малыша… Он уже не мифическая вероятность, а живой, бьющийся внутри, желанный мальчишка.

О, как Чармейн его хотела! Целовать маленькие пальчики на ножках, петь песенки, прижимать к себе теплое тельце. Она будет любить его, дарить заботу и нежность. Он никогда не будет нуждаться в материнской любви. Той будет через край.

Ближе к полудню вернулся Дэмиен в сопровождении Милисент. Она переступила через порог, откинула капюшон дав черным волосам рассыпаться по спине. На лице читался чистый восторг. Девушка ошалевшими глазами смотрела по сторонам, стараясь впитать как можно больше.

Дэмиен опустил на пол большой сверток, пожитки Милисент. Огляделся вокруг: