Когда Чармейн совсем расслабилась и перестала ожидать от эльфа подвоха, он таки воспользовался ее невнимательностью. Отпустил ее руку, провел ладонью по животу, замер на выпуклости подле пупка, нежно погладил. От его руки шел жар, малыш сразу отозвался на него, сильно лягнулся, заявляя о своем существовании.
Ну уж нет! Этого она не позволит. Если Тейл почувствует своего сына, то никогда не откажется от него. Она забилась, пытаясь вырваться, но оказалась запертой между котомкой и хваткой эльфа. Он все еще делал вид, что ничего не происходит, пел саламандрам о ледяной пещере и пушистых снежинках, смотрел мимо плеча Чармейн на пляшущие языки пламени.
А она все не сдавалась, старалась локтем ударить эльфа по ребрам, но тот не поддавался. Казавшиеся мгновение назад надежными объятья превратились в клетку. Ощутив свою власть Тейл всласть гладил ее живот, пытаясь словить движения ребенка. Чармейн все еще воевала с ним, боролась за свою свободу.
— Ты не позволишь мне и эти крохи? — хрипло спросил Тейл.
И Чармейн обмякла. Она чувствовала себя воровкой, отнявшей сына у отца. Пусть и неправильно, но в каком то смысле, все повернулось именно так.
Она промолчала в ответ, но перестала бороться, постаралась сосредоточиться на тушении пожара и не думать о его руке на своем животе. У нее стало лучше получаться управлять струей воды. Она направляла ее туда, где видела наиболее смелые очаги огня вне рощи. Шипение, облако пара, затем провести струей из стороны в сторону, хорошенько намочить все вокруг. Можно идти дальше.
Тейл в последний раз провел ладонью по животу, прощаясь с малышом. Теперь он держал ее совсем по другому. Его пальцы поддерживали ее руки с нежностью, ощущение стальных тисков исчезло.
Чармейн поняла, что Тейл сдерживал в себе обиду и горечь от ее предательства. Разрыв нанес раны обоим, заставил реветь от злости и пытаться задеть обидчика.
— Спасибо, что помог мне, — прочистив горло сказала Чармейн. — Без тебя я бы не справилась.
— Это наш долг, — ровным голосом ответил Тейл. — Пожар собирает всех лесничих и фейри.
Чармейн замерла, пораженная догадкой:
— Всех фейри? Но я видела только тебя с Кувшинкой!
— Ты не видела всех.
Она не поверила последней фразе. Чармейн уже не была гостьей в волшебном лесу, наивной и доверчивой. За последние месяцы магия стала частью ее естества, а ребенок только помог чувствам обостриться. Если за это время она встретила только Кувшинку и Тейла, значит из всех фейри остались только они одни.
А еще, подсказал тоненький голосок в голове, значит таинственный эльф, который проверяет пещеру у полога и не дает Юстасу вернуться обратно это Тейл. Вот отец обрадуется новости! Именно ради этого Чармейн заслали стать женой лесничего. Наверное лицо отца засветится и он посмотрит на нее с одобрением и гордостью, когда она поделится своей догадкой.
И что тогда? Он, наверное, благословит ее придумать план, чтобы настырный фейри исчез.
Лес…
Без лесничего в Ахтхольме, Чармейн стала слишком значимой фигурой. Лес не сможет отказаться от ее услуг, а Хозяину леса ничего не останется как простить Чармейн.
Мысли полились совсем не в ту сторону. Она не собирается делиться с родителями никакой информацией, да и к Тейлу ненависть выцвела от времени. Достаточно того, что своего ребенка он будет наблюдать издалека. Он наказан достаточно.
И все же. Интересно, почему фейри осталось так мало? Связано ли это с увяданием Ахтхольма? Следует отметить, что Вирхольм процветает как ни в чем не бывало. Может волшебство Хозяина леса слабеет со временем?
Чармейн слишком мало понимает в маленьком пространстве, очерченном пологом. И что странно, чем лучше она узнает окружающий мир, тем больше вопросов возникает.
Между тем они все шли по часовой стрелке вокруг рощи секвой, оставляя после себя мокрую полосу безопасности. Тейл теперь поддерживал Чармейн со спины и не давал устать ее рукам, держащим котомку. Саламандры недовольно виляли хвостом, заслышав пение Тейла, изрыгали синее пламя и скрывались в огненной геене. Платье и лицо Чармейн покрылось копотью, не будь она мокрой с головы до ног из-за неожиданного купания, волосы и брови уже начали бы дымиться. И все же она была уверена, что они справятся с пожаром.
И тут впереди она увидела бредущего навстречу, Дэмиена. Заметно припадая на больную ногу, он сражался с котомкой, из которой хлестала вода. Мышцы на руках бугрились, на лице застыло выражение сосредоточенности на непосильной задаче.
Он заметил поток воды, тушащий пожар, затем поднял взгляд на нее саму. На мгновение его взгляд потеплел, встретившись с глазами Чармейн. А потом увидел, как Тейл стоит позади его жены, полу обнимая, в жесте заботы и поддержки.
Дэмиен разом весь потух, будто колесо времени повернулось назад и они оба вновь оказались в том моменте, когда Дэмиен вошел в хижину, а Чармейн раскачивалась взад вперед, закутанная в белую простынь.
Взбесившийся поток в его руках хлестнул в землю, отдача ударила Дэмиена в грудь. Тот от неожиданности оступился, упал спиной назад, выпустив из рук коробку. Котомка закрутилась на месте обливая все вокруг. Тейл одним движением схватил Чармейн в охапку и прислони к ближайшему дереву. Затем бросился к Дэмиаену и помог тому встать на ноги.
