Жена и дети майора милиции - [19]

— Ладно, Змей, когда-нибудь пожалеешь о своих словах.

— Не пожалею. И Николашу вашего парникового дразнить буду, и вам проходу не дам.

— Мерзавец, — тихо сказала Татьяна Павловна, сожалея, что опять втравилась в разговор.

— А вы еще раз в милицию сходите, пожалуйтесь. Там ведь в тот раз не очень вас заметили. В школу сходите, к директору, он управу найдет на меня.

Татьяна Павловна почувствовала головную боль.

— Сжалился бы ты над нами, отстал бы, забыл навсегда.

— Не надо было лезть, — ответил он тоже тихо и глядя в сторону, — не надо было лезть с дружескими знаками.

2

В тот день она вот так же, с тяжелыми сумками, шла из магазина. Город благоухал яблоками. Их продавали на улицах прямо с лотков. Они были красивы и дешевы. Все несли яблоки, и у нее в руках были две полные сумки. Они оттягивали руки, но радовали своей красотой. И мальчишка лет двенадцати, остановившийся перед ней как вкопанный, не испугал, а обрадовал:

— Ух, какие яблоки! Дали бы одно яблочко.

Она выбрала самое большое, с засохшим листком на черенке. Мальчик помотал головой.

— Это не возьму. Это несите домой. Дайте какое-нибудь средненькое.

Потом пошел рядом с ней, в одной руке у него было «средненькое» яблоко, в другой тащил сумку. Помогал ей, как бы отрабатывал угощение. Современный мальчик с веером торчащих на темечке волос, в вельветовых, вытертых на коленках брючках. И еще она обратила внимание на часы, черные, японские, наверное. Подумала: портят родители свое чадо, разрешают модную стрижку, часы эти. А дитя вроде не портится, приветливо, разговорчиво и, что особенно ей понравилось, доверчиво к незнакомым людям.

— Ну вот мы и пришли, — сказала она возле своего подъезда, — спасибо. Может, зайдешь?

Мальчик отказался.

— В другой раз.

— Возьми еще яблоко.

Он не взял и в ответ засмеялся.

— Вы думаете, мне яблока захотелось, я и попросил? Я никогда ни у кого ничего не прошу. И у вас не просил. Это я так спасался.

— Что значит «спасался»?

— Убегал от своих врагов. Они меня давно выслеживают, но ничего у них не получается. И сегодня не получилось. Только они меня хотели взять, а тут вы со своими яблоками.

Татьяна Павловна содрогнулась: боже, какой ужас. Спросила:

— Ты их очень боишься?

Мальчик ничего не ответил, только поежился, как от холода.

— А за что они тебя преследуют?

— Не знаю. Кажется, они меня с кем-то перепутали, а потом, когда я пару раз от них смылся, они уже стали преследовать меня.

— Но ведь так страшно жить. Они ведь в самом неожиданном месте могут тебе встретиться?

— Конечно, страшно. Их же трое, а я один.

Татьяна Павловна разволновалась. Ей и в голову не приходило, что у мальчиков бывают такие страхи в жизни. У нее у самой внук первоклассник. Школа недалеко, и он ходит туда один.

— Ты в каком классе?

— В шестом.

— А мальчиков из младших классов они тоже преследуют?

— Да. Но с малышами проще. У них просто отбирают деньги.

Как они в ту первую свою встречу расстались, Татьяна Павловна не помнит. Он здорово напугал ее, можно сказать, вогнал в панику. Деньги, бог с ними, надо будет специально выдавать Николаше копеек по тридцать для такого случая. И объяснить, чтобы не вступал в спор, а сразу отдавал, когда потребуют. Ужас какой-то: ребенок должен жить под таким дамокловым мечом, в каждом старшекласснике подозревать своего грабителя. Хорошо, что встретился этот мальчик, открыл ей глаза на опасность, которая подстерегает Николашу. Хорошо также, что она дала ему свой телефон, назвала номер квартиры. Может быть, этот шестиклассник подружится с Николашей. Такой друг сможет постоять не только за себя, но защитит и слабого. Об этом она думала до самого вечера, не решаясь рассказать отцу о своем новом знакомом. Отец не был вздорным стариком, но в последние годы редко удавалось с ним сговориться даже в чем-нибудь малом, если это касалось Николаши. Вдруг, чуть ли не в один день, изобрел он свою теорию воспитания и никого уже не признавал. По этой теории мальчиков должны были воспитывать мужчины, а женщины всего лишь обслуживать, и не больше. Татьяна Павловна сначала ссорилась с отцом, доказывала, что детей должны воспитывать и матери, и бабушки, и сама жизнь, а потом махнула рукой.

3

Утром следующего дня — это было воскресенье — в прихожей раздался звонок.

— Привет! Это я.

Это был он, недолго они скучали друг без друга.

— Очень рада. Послушай, ведь мы с тобой так и не познакомились. Я — Татьяна Павловна. А тебя как зовут?

— А я — Юра. И еще одно есть имя — Змей.

— В честь чего же Змей? Коварен, что ли, и мудр?

— Фамилия Змеевский.

В коридор вышли отец и Николаша. Татьяна Павловна не видела их лиц, но чувствовала, что отец не собирается делить Николашу с этим Юрой. «И не надо, — подумала она, — я сама буду дружить с Юрой Змеевским, это мой гость, и если он вам не нравится, то это всего лишь ваши огорчения, ко мне это никакого отношения не имеет».

— Пошли, Змей, ко мне, — сказала она мальчику, — ты пришел ко мне, и ты мой гость.

До того как стать декоратором, специалистом по оформлению витрин, выставок и всевозможных интерьеров, Татьяна Павловна работала художником в театре. С того времени у нее на полках за стеклом стояли макеты к разным спектаклям и кое-какая бутафория. Но Змея это не заинтересовало.