Железом и кровью - [26]
Однажды древние эльфы столкнулись с джунами. Говорят, что они были словно неким кривым зеркалом, в котором отразилась сама наша суть. Однако джуны были не менее могущественны, чем мы. А, может, и… В общем, эльфы и джуны пришли к некому паритету в Битве за Красоту.
Но однажды их союз дал трещину. Это стало после того, как мир столкнулся с Драконами.
Это был Идеал, само Совершенство. Это были Хозяева мира.
Но была одна проблема: Драконы уничтожали всё — и эльфов, и джунов, и троллей, и авиаков. Всех без исключения. Мы — эльфы — видели в этом только одну причину: весь мир, включая и нас самих, для Драконов был Уродством. Наши принципы требовали одного — умереть во имя Красоты, если того требуют Идеалы — Драконы. Однако был найден ещё один выход: можно было измениться и приблизиться к Совершенству. Мы решили стать подобными Драконам.
Почти двести лет длились магические изменения… Мы давно мечтали обрести крылья. И вот — результат…
— Но после Изменения мы не стали жить вечно, а только дольше. И крылья лишь приподнимали наши тела над землёй… Можно было бы снова запустить процесс Изменения и скорректировать некоторые моменты, но вот надобность в этом отпала, — тут Бернар сделал театральную паузу.
— Почему? — подыграл я ему.
— Джуны не хотели мириться с ролью жертвы и, в конце концов, уничтожили всех Драконов. А сами стали жертвой непонятного проклятья… Мы получили для себя следующий урок: в этом мире права на жизнь не имеет никто — ни Красота, ни Уродство. Погибают все…
Бернар коснулся рукой стелы и закрыл глаза.
Всё-таки странные эти эльфы. Понять их, практически, невозможно. Не удивительно, что их, мягко говоря, недолюбливают.
— Бернар, — окликнул я эльфа. — Давай искать обсидиан. Мы тут за этим.
Несколько секунд тот медитировал над старыми развалинами, а потом, тяжело вздохнув, отошёл в сторону.
— Что их искать! — бросил он и вытащил из-под одной из разбросанных каменных плит какой-то камень. — Держи.
Это была часть какой-то поделки, своим видом похожая на гигантский острый зуб.
Бернар обошел вокруг стелы и вскоре принёс мне ещё несколько кусков обсидиана. Я аккуратно сложил их в свою котомку и присел на плиту.
— Возвращаемся? — спросил я эльфа.
— Передохни часок, а я тут в округе пошатаюсь, — ответил тот.
Пока Бернар занимался изучением окружающих развалин, я успел позавтракать. А вскоре к нам подошла Стояна.
Она как-то странно посмотрела на потуги Бернара и присела напротив меня. Её питомец вылез на песчаный холм и задремал.
— Нашли? — всё таким же тихим голосом спросила Стояна.
— Ищет, — улыбнулся я.
Язычница вытянула свою мохнатую флягу и сделала несколько мощных глотков.
— Не желаешь? — спросила она, протягивая её мне.
— Можно.
Я принюхался: это был всё тот же «хмельной сбитень» — другого названия ему я не нашёл. Первосвет был прав: напиток быстро бил по мозгам, но тут же «выветривался», оставляя после себя приятную лёгкость.
— Странный твой друг, — кивнула Стояна на Бернара.
— А кто из нас не «странный»!
Стояна улыбнулась.
Тут к нам подошёл Бернар. Словно не замечая друидки, он подал мне сигнал, что можно уже двигаться дальше.
— Через лес? — спросил я его, поднимаясь. — Напрямую к лагерю?
— Нет, давай обойдём. Там, дальше к северу, вроде холмистая местность.
— Всё, бывай! — бросил я Стояне.
Бернар оглянулся на неё и кивнул головой. Судя по его взгляду, он до сих пор был «потерян» где-то в глубинах истории, со всеми её Драконами, эльфами и джунами.
— Странный он, всё-таки, — снова бросила мне друидка. Она осталась сидеть на плите, провожая нас взглядом.
К полудню лес справа кончился, и мы вышли на широкий холмистый пляж, который севернее клином до самого астрала ограничивали горы. Возле самой опушки стояла потрёпанная хижина.
Мы с Бернаром остановились осмотреться. Снаружи не было ни одной живой души, хотя следов вокруг полно. Мы приблизились к хижине, и я осторожно заглянул внутрь.
Глаза не сразу перешли от света к тьме, и несколько секунд я, как говорится, «ловил зайчиков».
В помещении на подстилке из веток лежал полуживой гибберлинг, над которым склонился дремавший эльф. То был Даниэль ди Плюи, лекарь.
— Эй! — осторожно позвал я.
Эльф чуть дёрнулся и повернулся.
— Вы тут одни? — спросил его Бернар.
— Да… один, — Даниэль поднялся, подошёл к деревянному столу, на котором были расставлены какие-то склянки. — Лока и разведчиков сегодня ночью срочно вызвали назад в лагерь.
— Как он? — спросил я, кивая на гибберлинга.
Очевидно, это и был тот «неизвестный с северного берега».
— Тяжело. Всё ещё в бреду… Видите, как отощал… да ещё ранен ко всему…
Лекарь смешал какие-то снадобья и вернулся к гибберлингу.
— Думаю, его корабль разбился… Вон, посмотрите: вся хижина построена из его обломков…
— А кто-то искал на берегу следы крушения? — спросил я.
— Некогда было…
Тут Даниэль вдруг остановился и как-то странно посмотрел на меня.
— Кстати, это неплохая мысль! — воскликнул он. — Если тут есть корабль, то его может быть можно починить, а?
— Я не разбираюсь в этом, — пожал я плечами. — Но поискать его стоит.
Бернар подошёл к гибберлингу и положил ему на лоб свою руку. Несколько минут он медитировал, а потом, повернувшись к нам, произнёс:
Земля была черной. Но не такой, какой бывает только что вспаханное поле. Она была похожа на мелкую угольную пыль. И даже также скрипела под ногами. Михаил еще раз посмотрел на показания «КЛЮЧа» и сделал несколько пробных шагов. Он присел и внимательно осмотрел почву. Ни одного кустика, ни малейшего намека на травинку. И бесконечно высокое черное небо…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.