Железный мир - [14]

— Старший, — обратились из‑за толпы к ведущему, — почему мы так далеко отошли от замка?

Старший развернулся, оглядел всех бараньим взором, скривил губы, но ничего не ответил. Пошел дальше, лишь прибавив шаг. Ропот на несколько минут оборвался, все, включая меня, начали размышлять над странным поведением начальника, но потом в спину командира полетел шквал совсем уж нелицеприятных слов. Однако, видя что реакции от ведущего никакой, это развлечение всем скоро надоело. Люди давно привыкли подчиняться и идти куда скажут, а бунт, похоже, своеобразное развлечение.

— Знаешь, — обратился вдруг ко мне хлюпкий и сутулый старичок с перекошенным глазом, — в это трудно поверить но я ведь, как и ты, не рождался в этом мире…

— Что?! — встрепенулся я.

— Еще десять лет назад я был командиром лучшего в мире спецподразделения. Мой экзоскелет был самым ярким, самым устойчивым, самым сильным и разрушительным… Мой отряд штурмовал укрепления противника, почти не ощущая сопротивления.

Он замолчал, косые серые глаза не погодам старого мужика в лохмотьях заволокло пеленой воспоминаний. Я не смел перебить его мысли — про экзоскелеты никогда ничего не слышал, но знал, что слово из разряда фантастики.

— Но вот однажды правительство приказало нашему отряду испытать новый снаряд. Невиданное по замыслу оружие, которое убивает все живое на определенном расстоянии. Когда мы нашли базу повстанцев, запустили снаряд через ограждение и… И оказались среди джунглей — этого дикого леса. Сначала мы думали что просто сошли с ума, или быть может, все это побочный эффект нового оружия который перенес нас в другую часть мира…. Но потом, мы увидели местного воина, сначала одного, потом целый отряд…. Наши разрушающие молекулярную связь винтовки, не причиняли им вреда, а они своим первобытным оружием легко вспарывали броню экзоскелетов. Они предлагали нам сдаться, но я приказал перейти в рукопашную и драться до последнего. В том бою погибли почти все мои друзья, и нынче я единственный хранитель памяти о своем мире…

Он опустил голову и замолчал, сбавил шаг и быстро оказался в конце процессии. Не смотря на то, что я был оглушен свалившейся историей, все же понимал, что она была бесполезна. Каждый тут, в касте рабов, как успел убедиться, был со своей историей, историей о сломанной судьбе.

Старшой, наконец, остановился. Встал и весь отряд лесорубов. Старшой закрутил головой, безумный взгляд стал обшаривать кусты и деревья, лесорубы словно насмешничая, повторяли эти движения за ним. А через мгновенье началась бойня.

Со всех сторон из‑за зелени вышли те твари, рыцари, упоминание о которых заставляли трястись поджилки. На конусообразных шлемах редеют красные кисточки, узкие щели для глаз озарялись рубиновым светом, почти игрушечные, на вид алюминиевые доспехи в лучах солнца, пробивающих кроны деревьев, блестели и отбрасывали во все стороны зайчики. Бронированные перчатки сжимают длинные, но тонкие, чуть искривленные мечи, а закованные в сталь ноги ускоряли свои движения.

Люди закричали, заметались, умирать не хотели даже рабы. Но мясники в доспехах были повсюду. Они без жалости кромсали бегущих в тщетных поисках спасения или застывших от ужаса людей, и казалось, будто бы наслаждались происходящим. Когда один из них оказался рядом со мной, я уже приготовился к смерти. Но что‑то произошло рядом. Неведомо как объявившаяся здесь Катя в своих коротких доспехах, молодецким ударом раскроила шлем твари. Я смотрел как медленно падал на землю рыцарь, как медленно угасал красный огонь в глазах. Я хотел, было, стянуть шлем и заглянуть в лицо, но в тот момент не набрался смелости, а потом стало не до этого.

Поляна средь деревьев была заполнена воинами. Капитан что‑то приказывал, одобрительно кричал, воины радостно галдели, под их ногами распластались десятки поверженных рыцарей. Но лужи крови были не их. Я долго оглядывался, всматривался в толпу воинов, но среди них не обнаружил ни одного выжившего лесоруба. Все лежали искромсаны на части. Словно в каком‑то трансе я равнодушно, смотрел на фрагменты человеческих тел, будто был патологоанатомом с двадцатилетнем стажем.

Меня хлопнули по плечу, и от этого удара я чуть не упал. Катя улыбалась счастливо и искренне поздравляла меня с победой:

— Ты просто везунчик! — говорила она. — Ваша бригада была приманкой, и кто бы мог подумать, что в ней выживет хоть кто‑то.

Я закрыл глаза и отошел в сторонку… А что еще оставалось?

Глава 4

Иногда человек чувствует себя щепкой выброшенной приливной волной на песчаный берег. Так бывает когда он остается без помощи и поддержки, знакомых, родственников, любящих людей, просто прохожих — один наедине со всем миром.

В последующие дни я не чувствовал себя щепкой, я просто был ей, был ничтожным кусочком мертвого дерева, бессмысленным, бесцельным и бесценным. Моя жизнь не имела цены — для окружающих она не стоила ничего…

Обрадованный успешно проведенной операцией капитан, не глядя на трупы лесорубов, велел Кате доставить меня в другую бригаду. Для него я оставался ресурсом — если меня бросить в огонь, сгорая, мое тело отдаст немного тепла.