Железный Крест - [12]

…Миновали сумерки. Высыпали звёзды, спустилась ночь. А Ленка то бежала, то шла, тяжело дыша, то изредка останавливалась — перевести дух. Один раз, заслышав мерное бульканье, отыскала в темноте ручей и хлебнула, разгорячённая, несколько глотков холодной воды. Один раз шарахнулась испуганно, наткнувшись на сиротливо покривившийся придорожный крест. И понемногу отчаяние начало овладевать ей. Бежишь, бежишь, а конца не видно. Может, и сбилась давно. Хоть бы спросить у кого-нибудь.

Но не у кого было спрашивать. Не попадались ей ни крестьяне на ленивых волах, ни косари, приютившиеся возле костра, ни ребята с конями, ни запоздалые прохожие из города. Пуста и молчалива была тёмная дорога. И только соловей вовсю насвистывал, только он один не пугался, а смеялся звонко над ночными страхами притихшей земли.

И вот, в то время, когда Ленка совсем потеряла всякую надежду выйти хоть куда-нибудь, дорога разошлась на две. «Ещё новое? Теперь-то по какой?» И она остановилась. «Го-го!» — донеслось до её слуха негромкое гоготанье. «Гуси!» — чуть не вскрикнула она. И только сейчас разглядела почти что перед собою, за кустами, небольшой хутор.

Завыла отчаянно собака, точно к дому подходила не девчонка, а медведь. Захрюкали потревоженные свиньи, и Ленка застучала в дверь:

— Эй! Эй! Отворите!

Сначала молчанье. Потом в хате послышался кашель, возня, и бабий голос проговорил негромко:

— Господи, кого ж ещё-то несет?

— Отворите! — повторяла Ленка.

Но не такое было время, чтобы в полночь отворять любому. И чей-то хриплый бас поинтересовался спросонок:

— Кто там?

— Откройте! Ленкой меня зовут.

— Какая ещё, на хрен, Ленка? Вот я тебе из берданки пальну через дверь!

Ленка откатилась сразу же в сторону и, сообразив свою оплошность, завопила:

— Ну звать меня так! Вы чего испугались? Я же девчонка. А мне дорогу только спросить, какая в город.

— Что с краю, та в город, а другая — из города.

— Так они ж обе с краю!.. Разве через дверь поймёшь!

Очевидно раздумывая, помолчали немного за дверью.

— Так иди к окошку, оттуда покажу. А пустить… нет! Мало что девчонка. Может, за тобою здоровый бугай стоит.

Окошко открылось, и дорогу Ленке показали.

— Тут недалече, с версту всего… Сразу за опушкой.

— Только-то! — и, окрылённая надеждой, Ленка снова пустилась бегом.

Солома, пошевелившись, разлетелась в разные стороны, и рослая фигура Головня показалась в проёме. В руках он крепко держал автомат. Головень остановился, застыл, увидев немецкого офицера и с ним Машу.

— А… — сказал он, словно бы пробудившись, — ну, я так и думал.

Он вскинул автоматное дуло, готовый сейчас же изрешетить обоих, но тут три точных револьверных выстрела сбили его на землю. Головень словно мешок свалился, не успев нажать на гашетку.

Маша подскочила к убитому и подобрала его автомат. Она выглянула из щели и разглядела сквозь темноту, как несколько человек заметались возле костра, услышав выстрелы. Только успев про себя удивиться откуда-то взявшейся смелости, Маша просунула дуло в щель, поймала одну из фигур и тут же надавила гашетку. Автомат затрясся и затарахтел так, что у Маши еле хватило сил удержать его. Она увидела, что человек, оказавшийся у неё на прицеле, упал на землю, разбросав руки. Однако сразу же, следом за этим, целый град пуль врезался в стену сарая, рядом с Машиной головой. Древесные опилки забили ей глаза. Маша выронила автомат и, отскочив от щели, поползла обратно — туда, где сидел Коля.

На кривых улочках города Ленку сразу же остановил немецкий патруль, и солдаты, с которыми она кое-как объяснилась, показали ей штаб. Сонный немец нехотя, без интереса посмотрел записку и что-то сказал по немецки — видимо, совсем не то, что Ленка ожидала от него услышать.

Но тут он вдруг заметил что-то ещё, на что не обратил сразу внимания, взял бумажку и позвал кого-то.

Из другой комнаты вышел офицер. Он глянул на Ленку, развернул записку и, прочитав подпись внизу, сразу же подвинул огонь. И только прочитал бросился к телефону и закричал что-то. Потом встал и торопливо заходил по комнате.

Вошли двое. Несколько минут они взволнованно и быстро переговаривались. Потом один подошёл к Ленке и спросил её по русски, с очень сильным немецким акцентом:

— Какой он?

— Чёрный… в сапогах… и орден у него прилеплен. Железный крест.

— Железный крест!

— Только скорей бы, — добавила Ленка, — светать скоро будет… А тогда партизаны… убьют, если найдут.

И что тут поднялось только! Забегали, засуетились все, зазвонили телефоны, защёлкали затворы автоматов. Ленка поднялась с места, но тут же устало опустилась на стул.

Слышно было, как на улице уже урчали моторы — там солдаты рассаживались по грузовикам.

— Где? — к Ленке шагнул офицер в чёрном мундире и спросил по русски но опять с акцентом. — Это ты, девочка?.. Давай, с нами поедешь…

Не успела Ленка опомниться, как уже сидела в грузовике, рядом с немецкими солдатами. И снова заревел мотор.

Офицер в форме что-то повелительно крикнул с крыльца. И машина тронулась.

И сразу же, сорвавшись с места, врезалась в темноту тяжёлая колонна немецких грузовиков.

Маша отчаянно вцепилась Коле в рукав, её затрясло.