Железные ворота - [26]

— Андонис мне пригодится и, возможно, очень скоро, — сказал Евтихис. — Давай побыстрей…

— А я, значит, тебе не нужен?

— Подбавь газу, обгони грузовик…

— Найми шофера, будешь им командовать.

— Не исключено… Смотри, выбоина. Трясет-то как.

Когда они приехали на площадь Тисиу, Периклис уменьшил скорость и подрулил к тротуару.

— В переулок направо, к слесарной мастерской. К отцу Мэри, — приказал Евтихис.

Они проехали еще немного, и на углу Периклис затормозил. Ему не хочется, чтобы старик его видел, объяснил он.

— А я хочу, чтобы он тебя видел. Потому и приволок тебя сюда. Тебя от этого не убудет, а у меня свои соображения.

Периклис покорился. Он остановил мотоцикл у дверей лачуги с вывеской «Слесарная мастерская».

— Жди меня здесь. И не вздумай улизнуть. Я не задержусь, — сказал Евтихис и скрылся в дверях.

Отец Мэри осторожно стучал киянкой по листу железа, выгибая его. Взглянув поверх защитных очков на Евтихиса, он прекратил работу. Евтихис вошел, засунув руки в карманы брюк, бросил старику «добрый вечер» и закрыл локтем дверь.

Не сводя глаз с окна, Периклис пытался понять, о чем говорят в мастерской. Но это ему не удалось, потому что старик опять принялся стучать по железному листу. Периклису надоело прислушиваться — что ему до чужих забот. Он отделался от Мэри и желает счастья этому дураку. Периклис обо всем поставил его в известность, выполнил свой товарищеский долг, и теперь пусть Евтихис выпутывается сам. Не ждет ли Мэри от него ребенка, почему он так долго препирается со стариком?

По улице прошли две девушки, и Периклис отпустил им вслед грубую шутку — ведь в этом квартале его все равно никто не знал. Потом он прогуливался до угла и обратно, курил, заглядывал в окно мастерской и заводил мотоцикл, чтобы напомнить Евтихису, что пора ехать. Но этот упрямый осел считал, видно, что у него собственная машина и что он может болтать сколько ему вздумается. Отец Мэри продолжал стучать по железу. По-видимому, они на чем-то сошлись. Старик сморщил лоб. Отложив киянку, посмотрел на Евтихиса и похлопал его по плечу. Евтихис снова сунул руки в карманы и, открывая дверь, бросил старику:

— Теперь уже все зависит от тебя.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — ответил старик и взялся опять за работу.

Пока приятели усаживались на мотоцикл, до них доносились все более сильные удары по железу. Наконец они тронулись. Периклис с ехидством спросил Евтихиса, не расплачивается ли он за экипаж по часам, но тот, не обратив внимания на его слова, посоветовал ему быть поосторожнее и не опрокинуться в канаву.

— В субботу у меня свадьба, — объявил Евтихис.

— Жалко, я поздно освобожусь.

— А если бы и рано, все равно тебе незачем приходить. Мне никто не нужен.

Выложив ему все, Евтихис успокоился. Получилось очень удачно. Они проезжали по улице Пиреос, и Периклис был поглощен тем, чтобы не столкнуться с машинами, поэтому у него не было времени ни вникнуть в слова Евтихиса, ни расспросить его. А Евтихис не видел его физиономии и высказался, словно в пустоту.

— Ты договорился с ее папашей? — спросил наконец Периклис.

— Осторожно, за нами идет грузовик…

— Мэри — хорошая девушка, — добавил Периклис.

Когда они подкатили к дому, Евтихис спрыгнул с седла и вошел во двор, с шумом захлопнув ворота. Периклис не стал выключать мотор, чтобы Алики услышала его гул. Он повел мотоцикл к садику, где они обычно встречались. Сегодня при луне они погуляют на славу. Он захватил с собой пачку газет, чтобы можно было посидеть под деревом. Но Алики не появлялась. Периклис вернулся к ее окну.

Евтихис прошелся по темному двору. Его мать и Михалис ушли куда-то. Он постоял, потом опять принялся ходить, наконец вошел в дом и зажег свет. Стены показались ему еще более едкого цвета, чем днем. Комната была пустая, вещи по-прежнему валялись во дворе. Электрический свет раздражал его. Он повернул выключатель. Выйдя во двор, сел на кровать, но и тут не мог найти покоя, вспышки белого пламени автогенной сварки в соседней мастерской слепили ему глаза.

Как только тетушка Стаматина показалась в воротах, Евтихис сердито приказал ей немедленно разыскать Михалиса и быстрей возвращаться вместе с ним. Ему надо сообщить им обоим нечто важное.

— Через четверть часа я вернусь, — бросил он ей и исчез.

Он поспешил к Мэри. Посвистев под ее окном, стал ждать на углу. К ней в дом он никогда не заходил. Ему было не по вкусу разыгрывать там роль жениха. Он даже просил Мэри предупредить ее родных, что он женится — если все уладится — только на ней, а не на всем ее семействе.

Вышла Мэри. Она огорченно сообщила, что не сможет погулять с ним сегодня, ее мать нездорова.

— А я и не собираюсь гулять. Твой отец пообещал все, что я у него просил. Нажми и ты на него, если хочешь, чтобы скорее все кончилось.

— Как это?

— Он сначала кочевряжился, но потом уступил. Ты довольна?

— Чем?

— Если и ты будешь напористей, в субботу поженимся.

— В эту?

— А когда же, на будущий год, что ли?

Мэри робко поцеловала его. Но так как ему было не до нежностей, он еще раз напомнил ей, чтобы она убедила старика поскорее выложить денежки. Все девчонки тают, стоит их погладить по головке, и думают только о красивой жизни. Поэтому сегодня Евтихис был строг и неприступен. Если, мол, не поднажмешь, то… И он поспешно ушел, прежде чем она успела раскрыть рот. Надо все уладить побыстрей. Даже если кое-кому это и не по вкусу.