Железные ворота - [123]

— Нам надо выяснить…

Фанис и еще несколько человек тут же стали в дверях, никого не выпуская. К ним присоединился и Статис, который вышел во двор посмотреть, что случилось.

— На твоей совести гибель многих людей, — продолжал Грипакис. — Ты помнишь повешенных на площади? А отца того мальчонки, что нашел тебя в бочке? А тех, кого расстреляли после суда? И ты еще смеешь угрожать?

Тодорос, как подкошенный, упал на стул.

— Продолжай, продолжай, ты тоже поплатишься за это, — пробурчал он.

— Ты должен быть благодарен Ангелосу, ведь он тебя спас. Иначе народ растерзал бы тебя! Потом ты признался во всем, рассказал и о повешенных на площади, и об отце мальчика, и о тех, кого упрятали в концлагеря… Ангелос слушал тебя всю ночь. Я, как часовой, стоял в дверях. Теперь ты меня припомнил?

Но, словно пропустив все мимо ушей, Тодорос с трудом поднялся и сказал судье, грозя ему пальцем:

— Знай, твой сын от меня не уйдет…

Господин Харилаос побледнел и схватил за руку Измини. Перед глазами у него все поплыло.

— Я до него доберусь, даю тебе слово… И тогда…

— Ты его не найдешь! — закричала Измини.

Грипакис кинулся на Тодороса, но его удержали Фанис и Иорданис. К ним подскочил Евтихис. Он, как безумный, стал рвать на себе рубашку и вдруг заревел так, что зазвенели стекла:

— Проваливайте все отсюда!

Тут поднялся настоящий содом. Грипакис пытался прорваться к Тодоросу. Евтихис бесновался, Мэри визжала. Над чьей-то головой мелькнул стул, но Фанис успел поймать его на лету.

Кто-то еще вошел в цех.

Человек этот отстранил людей, стоявших в дверях. Те, кто его не знал, поняли сразу, что он имеет какое-то отношение к разыгравшемуся здесь скандалу.

— Постойте! Здесь, кажется, речь шла обо мне?

Шум тотчас умолк. Все замерли. Ангелос! Он подошел к отцу. Смело посмотрел ему в глаза: «Вот и я!» Он казался огромным, колоссальным, он точно заслонил собой всех… Ангелос жив; он такой же, как прежде… Обведя всех взглядом, он обратился прежде всего к отцу.

— Что ты волнуешься? Этот тип не стоит того. Незачем с ним связываться.

Господин Харилаос с трудом держался на ногах. Он оперся на руку Ангелоса. Близость сына согревала старика. Он гордился его отвагой, выдержкой, упорством, силой его молодости. Измини, трепеща от страха, жалась к Ангелосу.

— Значит, это ты? — скорее выдохнул, чем сказал, Тодорос.

— Да, я. Объясняться с вами я не собираюсь. Я просто знать вас не желаю. И требую только, чтобы вы говорили вежливо с моим отцом.

— Тебе не уйти от меня… — пробормотал Тодорос.

С языка его готовы были сорваться новые угрозы, но тут Грипакис бросился на него.

— Яннис! — остановил его Ангелос.

— Ангелос, опять ты за старое? Хочешь еще раз спасти его?

Леденящий страх расползался по комнате. Тодорос, точно каменная глыба, застыл перед Ангелосом. Как после многолетнего отсутствия, в самый критический момент оказался он здесь? Никто об этом не думал, точно его появление было вполне естественным. Хотя выглядел он несколько странно: пальто болталось на нем, под глазами темнели круги. Видно, он приехал откуда-то издалека. Нет, он всегда был здесь. Андонис искоса посматривал на него. Хотел к нему подойти, но не трогался с места. Рядом с ним стояла Вангелия, она смотрела на Ангелоса, точно хорошо знала его. Грипакис, у которого глаза метали молнии, готов был в любую минуту кинуться на защиту Ангелоса. Опасность все больше сгущалась. Как он осмелился прийти в свой дом, ведь он знал, что его преследуют? До чего еще дойдет его дерзость? Этот человек минута за минутой отстаивал свою жизнь, борясь с величайшей опасностью — над ним висел смертный приговор! Но посмотрите, как он держится!

Вдруг господин Харилаос весь как-то обмяк в руках сына.

— Пойдем, отец, — прошептал Ангелос. — Здесь нам больше нечего делать.

Они двинулись к двери. За ними последовали Грипакис, Фанис и несколько женщин.

— Спасибо тебе, сынок, — шепнул господин Харилаос.

— Пойдемте, отец, — умоляла испуганная Измини.

— Я не оставлю вас, — сказал Ангелос.

На минуту старик остановился и гордо выпрямился. Затем, с трудом сделав еще несколько шагов, тихо попросил сына:

— Помоги мне подняться наверх. Пусть на тебя посмотрит твоя мать.

На лестнице Ангелос понял, что отец едва держится на ногах, и крепко обнял его за талию. Голова у старика как-то странно моталась из стороны в сторону, но взгляд его был устремлен на сына. Еще несколько ступенек, и они будут дома. Люди, стоявшие во дворе, смотрели им вслед. Новые, незнакомые люди, с дружеским теплом в глазах. Они уже знали, что происходит, они вспомнили все.

В цехе остались три человека: Евтихис, Андонис и Тодорос. Андонис хотел уйти, но Евтихис запер дверь.

— Я с тобой потом сведу счеты. А сейчас нам надо поговорить о займе…

— Отпустите меня, я попал в ловушку! — закричал Тодорос.

Евтихис удерживал его. И, так как Тодорос рвался уйти, он сказал ему прямо:

— Коли у тебя хватит смелости, иди. Во дворе тебя ждет Грипакис. Если он на тебя накинется, помощи от меня не жди…

И дверь Тодоросу отпирать не пришлось.

Судья, Ангелос и Измини добрались наконец до кухни. Господин Харилаос закричал не своим голосом: