Железные ворота - [112]

Наконец Фанис набрался решимости и зашагал к ее двери. Евтихис подкрался поближе и спрятался за грузовик. В подвале горел свет. Почему он не постучит в окно? Долго еще будет стоять он, прижавшись к стене? Кто-то прошел мимо. Фанис сделал несколько шагов вперед, затем вернулся. «Теперь пусть попробует прикидываться». Как только дверь откроется, он выскочит из своей засады, чтобы раз и навсегда покончить с этой историей. Не ждет ли Эльпида Фаниса? Тот долго топтался на месте, но, так и не постучав, побрел по улице и вскоре поравнялся с машиной, за которой спрятался Евтихис.

— Попался! — внезапно закричал Евтихис. — Теперь ты не проведешь меня.

Фанис растерялся, но даже не подумал бежать. Евтихис крепко вцепился ему в плечо.

— Ну, подлец, что ты скажешь?

— Ничего. Вот я притащился сюда, но…

Продолжая крепко держать его, Евтихис внимательно посмотрел ему в лицо.

— Почему ты не зашел к ней? Если ты ее любишь, чего же трусишь? Почему не постучал в окно?

— Но…

— Может, она ждет тебя? А ты подходишь к двери и потом убегаешь?

Наконец Евтихис отпустил его. В глазах Фаниса застыл испуг.

— Теперь мы можем поговорить начистоту.

— Видно, ты, Евтихис, любишь ее больше…

— Это тебя не касается, я не собираюсь вставать тебе поперек дороги…

— Тогда как же мы можем говорить начистоту? Почему ты следил за мной? Что ты забыл здесь?

— Значит, ты ее любишь? Вот это мне и надо знать. Я же тебя предупреждал: ты не должен ничего от меня скрывать. Люби ее на здоровье, но я хочу все знать.

— Это мое дело, — твердо сказал Фанис.

— Давай, я позову ее, и ты с ней объяснишься?

— Если, по-твоему, так лучше…

Евтихис взял Фаниса за руку, и они пересекли безлюдный мост. Дул холодный ветер, и луна показалась на омытом небе. Евтихис спросил спокойно, дружески:

— Почему ты не постучал к ней? А если она ждала тебя?

— Она меня не ждала, — ответил Фанис.

— Она всегда одна. Почему ты струсил? Скажи, не думай, что мне будет неприятно. Эльпида… Тебе приходило в голову, как трудно одинокой девушке… Но ты не решился, ушел, значит, ты ее действительно любишь. Правда ведь? Говори же наконец! Признаться, я рад, что ты такой упрямый… Мне хочется, чтобы кто-нибудь любил Эльпиду. Поэтому я пристаю к тебе… Но чтобы по-настоящему, без глупостей… Ну, что скажешь? — Фанис не нашелся, что ответить. Тогда Евтихис предложил: — Пошли, выпьем?

— Лучше посидим на холме.

Они присели на камни. Потеряв терпение, Евтихис потряс его за плечо.

— Чего ты ждешь? Почему молчишь?

— А что говорить?

Язык у Евтихиса неожиданно развязался. Положив руку на плечо Фанису, он начал рассказывать длинную старую историю.

— Ну, вот, мой друг, его звали Костис…

Слова полились легко, и он никак не мог остановиться. Костис, оккупация, Эльпида, немецкий грузовик, хлеб, мать…

— Поэтому для меня Эльпида близкий, родной человек. Меня заботит, как она живет, что ест, где спит. Поэтому я добиваюсь, любишь ли ты ее по-настоящему. Тогда я успокоюсь, а то теперь мне кажется, что я точно бросил ее на улице.

Фанис, словно дожидавшийся, когда Евтихис остановится хоть на минуту, наконец заговорил:

— Я верю, что все так и было, как ты говоришь. Но в конце ты все же подпустил туману. Ты сам ее любишь, даже очень сильно, и не потому, что погиб твой друг. Ты предпочитаешь думать, что опекаешь эту девушку, а в глубине души ты любишь ее, и вся история, которую ты мне рассказал, тут ни при чем. Ведь правда?

— Ты, Фанис, дурак. Ничегошеньки ты не понял.

— Возможно… Но ты ее любишь.

— А почему в таком случае мне бы не сказать ей об этом? Я мог бы даже жениться на ней. Нет… Чепуху ты городишь… Что мне стоило признаться ей?

— Откуда мне знать? Разве объяснишь, почему я не постучал сегодня к ней?

— А жаль, правду тебе говорю. Я был бы рад. Конечно, не ручаюсь, может я не удержался бы и разрисовал тебе морду. Но что из того?

Фанис встал, и они спустились по голому каменистому холму.

Фанису, конечно, чудится улыбка Эльпиды. Повернувшись к нему, Евтихис решительно сказал:

— Я открываю ткацкую мастерскую, и Эльпида тоже пойдет ко мне работать. Будешь видеть ее каждый день. Ты обучишь ее делу, но смотри, чтобы ничего такого не было. Если хочешь поиграть с девушкой, а потом бросить ее, то оставь Эльпиду в покое. Кругом полно баб.

— Обещаю тебе, — сказал Фанис.

Они пожали друг другу руки, словно заключая союз, и расстались. Евтихис, насвистывая, пошел к своему дому.

Во дворе было пусто, люди разошлись. Ангелос проверил, все ли на своем месте… Ничто не должно выдавать его пребывания здесь. Доски прибиты, газеты сложены в углу. Теперь у него уже не было никаких сомнений. Он столько дней потерял из-за своего страха. Сегодня ночью он уйдет. Дальнейшее решится, как только он окажется на улице. Здесь, в комнате, его ждет верная гибель. Он разорвал план побега.

— Подкоп — это не путь в жизнь, — произнес он, чтобы вслушаться самому в эти слова. — Все мои расчеты никуда не годятся, ни к чему не ведут.

Он замотал шею шарфом. С собой ему нечего брать. Фонарик, подарок Статиса, он оставил на столе. Он вылезет в окно. Вывинчивать замок — лишний труд, да и шум тоже. Если обнаружат, что дверь открыта, а комната пуста, заподозрят бог знает что. Когда он выберется на улицу, ему легче будет разузнать, что случилось со Статисом. «Я почти свыкся с одиночеством и отчаянием», — подумал он, в то же время соображая, спит ли Андонис.