Желания Элен - [54]

– Просто укажите мне, где вы это видели. Вам не обязательно идти со мной туда, к самой воде.

– Ничего, – решительно сказала она, – мне не будет плохо.

– Не будет? Каждый год мы вытаскиваем два-три тела. Я на этом участке уже двадцать лет – это пятьдесят-шестьдесят утопленников. Каждый раз меня выворачивает наизнанку. Но теперь я приноровился – ботинки не приходится чистить.

Он посмотрел на нее, но она вглядывалась в море, крепко сжав зубы. Наконец она пробормотала:

– Это может быть большая дохлая рыбина. Или бревно.

Он кивнул. Они продолжали брести к воде, пока мокрый песок под ногами не начал проваливаться.

Она показала рукой. Как он и обещал, его стошнило. Впрочем, на ботинки действительно ничего не попало.

– Господи Иисусе, Дева Мария и Святой Иосиф, – тяжело дыша, проговорил он наконец. – Да покоится душа его в мире.

– А-а-а… – всхлипнула она, – а-а-а…

Он вытер губы платком и обнял ее. На какое-то мгновение они застыли, прижавшись друг к другу, два совершенно чужих человека.

– Теперь вот что, – проговорил он наконец, – ты можешь кое-что для меня сделать?

Она тупо кивнула.

– Возвращайся к машине. Скажи Бобби – это мой партнер – что нам не понадобится катер. Вода прибывает. Но скажи Бобби, что нам понадобится еще машина и фургон для перевозки тела. Поняла?

– Да.

– И сообщи, пожалуйста, Бобби свое имя и адрес. И имя и адрес своего друга, который уехал. Ладно?

– Да.

Он взглянул на нее, его широкое ирландское лицо выглядело серым, осунувшимся.

– Дерьмово, – сказал он.

– Да, – кивнула она.

Она побрела обратно к машине и сделала все в точности, как он сказал. Вскоре появились полицейские машины, машина скорой помощи и люди в высоких сапогах с баграми и носилками в руках. Все это напоминало учебную тревогу в образцовом армейском подразделении. Каждый знал, что делать.

В конце концов люди, собравшиеся, чтобы поглазеть на это зрелище, разошлись по домам; утопленника увезла машина скорой помощи. Толстый полицейский вернулся к своей машине. Его мрачное лицо лоснилось от пота. Он не удивился, увидев ее, стоящую рядом.

– Где вы живете? – спросил он.

– В Манхэттэне.

– Отвезти вас домой?

– Нет, спасибо. Я справлюсь.

– Да, – сказал он, внимательно глядя ей в лицо, – ты справишься.

Он взял ее руку, крепко сжал и отвернулся.

Она накинула на плечи одеяло и зашагала к автобусной остановке, стараясь ни о чем не думать. Мимо проезжали машины и сворачивали в сторону моста, ведущего в Бруклин и Манхэттэн.

Кроме нее на остановке ждали автобуса еще двое: старик с удочками в чехле и брезентовым мешком, в котором трепыхалась еще живая рыба, и пожилая женщина, которая все время бормотала что-то себе под нос и держала в руках Библию.

Вскоре в своем ярко-красном автомобиле показался Чарльз Леффертс. Он остановил машину и распахнул дверцу. Она села.

– Я видел их, – сказал он. – Вот что там, оказывается, было.

Она кивнула.

Он ехал медленно, не глядя на нее. При въезде в туннель у него не хватило мелочи заплатить за проезд и он одолжил у нее пять центов. Он доехал до Ист-Сайда, свернул на ее улицу, но не смог остановиться перед самым подъездом, так как там припарковался большой черный «кадиллак». Шофер в униформе стоял в ожидании пассажира, прислонившись к крылу своего автомобиля.

Она обернулась и взглянула на него. Он сидел мрачный, его рука в кожаной перчатке гладила руль.

– О чем ты думаешь? – спросил он, глядя прямо перед собой.

То, о чем она думала, было довольно любопытным. Несколько недель назад она проходило мимо табачного магазина, который располагался совсем недалеко от ее офиса. В витрине магазина были выставлены трубки самых различных форм, некоторые дешевые, некоторые дорогие. Здесь были и трубки ручной работы с изображениями известных людей. Трубки с изображениями Сталина, Уинстона, Черчилля, Франклина, Рузвельта, Бетховена. Верхушки их голов были, естественно, аккуратно срезаны, чтобы закладывать табак прямо внутрь их черепов. Она подумала тогда, что в табачных магазинах всего мира найдутся такие трубки ручной работы с изображением известных людей, и была права.

Но в этом магазине имелась также трубка с изображением Джона Ф.Кеннеди. Верхушка его головы была аккуратно срезана. Чтобы закладывать табак прямо внутрь его черепа.

Она рассказала обо всем этом Чарльзу Леффертсу, потому что именно об этом она и думала, когда он спрашивал.

19

Месячные должны были начаться в понедельник – этот день был обведен красной ручкой в ее настольном календаре. Она принимала таблетки, но разве точно упомнишь? В среду она еще не волновалась, потому что подхватила простуду. Но на сердце было тревожно. В четверг утром она проснулась раздраженной. Легкая тошнота развеяла слабые надежды. Весь день она придиралась к Гарри Теннанту и бедной Сьюзи Керрэр, которая едва успела оправиться после аборта. Домой она вернулась в прескверном настроении. Месячные начались в четверг поздно вечером. Она вставила тампакс, выпила два «Роб Роя», четыре таблетки аспирина, одну либриума и легла спать пораньше. В голове чувствовалась приятная пустота. Постель показалась раем: чистые простыни, теплое одеяло и мягкий матрас. Она повернулась на правый бок и тут же погрузилась в сон…