Жажда жить - [218]

— Пока, Нед. — Молодой человек увлек Грейс в танце. — Спасибо, что согласились потанцевать, и добро пожаловать в наш прекрасный город. Я слышал, у нас ожидается пожар, и точно. Вы — королева, миссис Тейт, настоящая королева.

— Да ну? А откуда вы знаете мое имя?

— Как не знать. Вы закрываете… нет, так не говорят: закрываете счет. Вы превосходите все мои ожидания. Вы самая тонкая, самая красивая. Нет, снова не так. Но поверьте, миссис Тейт, все это от души, за каждое слово отвечаю. Не выпьете со мной немного виски?

— Пожалуй, нет, спасибо. Мне нравится танцевать с хорошими танцорами.

— Мне тоже, и вы — лучшая, только сейчас мне больше всего хочется увести вас куда-нибудь и выразить наедине свое восхищение вами.

— Спасибо, но у вас здесь неплохо получается.

— Вроде танец кончается — ну и хорошо! Теперь никто вас у меня не отобьет. А тогда и волноваться не о чем. Все же как насчет виски? У меня тут за колонной припрятана бутылочка ржаного, отец подарил, и если бы вы согласились выпить со мной бокальчик, я выразил бы вам свое восхищение.

— Я бы лучше сигарету выкурила.

— Слушаю, мэм. — Он прошел с ней в угол террасы и предложил сигарету.

— А вы пейте себе на здоровье, — предложила Грейс.

— Нет, лучше посидим да потолкуем. — Молодой человек принес стулья, и оба сели.

— Так откуда все-таки вы узнали мое имя?

— Говорю же, миссис Тейт, вас все знают. Моя девушка — кузина Натали Уолкер. То есть миссис Борденер. Таким образом, она и Неду Майнору приходится кузиной, но для Натали это имеет большее значение, чем для меня. Нед меня не любит, а я не люблю Неда. Впрочем, нет, Неда нельзя не любить.

— А с кем вы сегодня? Как зовут вашу девушку?

— Каролин Уолкер. Она где-то здесь. Впрочем, она не совсем моя девушка, просто я привык так говорить… э-э… в затруднительные моменты жизни. Честно говоря, я даже не знаю, с кем она пришла сюда.

— Вы учитесь где-нибудь?

— Да, в колледже Лафайет, Истон, Пенсильвания. Репутация у меня сомнительная.

— Мой отец там учился, — заметила Грейс.

— Да ну? Здорово. Мой тоже. А к какому братству он принадлежал?

— «Зета пси».

— Черт, жаль, что я не там, но, в конце концов, «Зета пси» и «Дека» не так уж далеки друг от друга. Туда много кто поступает, кого бы и мы не прочь заполучить, и наоборот.

— Да, отец часто говорил, что там хорошие ребята. А ваш отец тоже из «Дека»?

— Нет, «Фи дельта тета». А вы с ним знакомы? А с матерью?

— Так вы даже не представились, — улыбнулась Грейс.

— Джулиан Инглиш. Мой отец — доктор Инглиш. Они с матерью были сегодня на вашем взрослом чаепитии. Мне двадцать, поэтому многое проходит мимо. Я не был на этой проклятой войне…

— Прошу вас, Джулиан!

— Что? Я что-нибудь не так сказал? Честное слово, мне меньше всего хотелось бы вас обидеть.

— Да ничего, все в порядке. — Она погладила его по руке. — Просто мой муж собирался на войну, но не успел — умер.

— Извините, ради Бога.

— Ничего, не страшно, — повторила Грейс.

Джулиан щелчком отправил сигарету на лужайку.

— Мне нравится сидеть вот так и разговаривать с вами. — Он с улыбкой повернулся к Грейс. — Пожалуй, никому на свете я бы сейчас этого не сказал.

— Мне тоже нравится, Джулиан. Даже и не думала, что мне здесь может быть так хорошо. — Грейс немного помолчала. — Стало быть, вам всего двадцать?

— Да. А вам?

— Тридцать семь.

— Выходит, вы мне в матери годитесь, — снова улыбнулся он, — но я рад, что это не так.

— Я тоже. — Грейс улыбнулась в ответ. — Ну а теперь пошли-ка потанцуем, либо отведите меня к друзьям.

— Да, отсюда в любом случае лучше уйти, — рассмеялся Джулиан. — Согласны?

— Согласна, согласна. — Она со смехом взяла его под руку, и они направились в бальный зал.

— Нед Майнор не должен менять меня, но ведь наверняка появится. И вы не должны менять партнера, но если старина Нед заупрямится, то потом вообще никаких перемен не будет. Шотландку он танцует, как никто другой.

— А что вы против него имеете? — спросила Грейс.

— Да лучше б и не иметь ничего, миссис Тейт, тогда можно было бы просто так понасмешничать, из любви к искусству. Но честно говоря, зуб на него у меня имеется. Он сказал отцу, что, по его мнению, я слишком молод, чтобы водить машину.

— Как это? Вам возраст позволяет.

— Так это сейчас, а тогда мне было всего двенадцать, и отец узнал, что в его отсутствие я тайком сел за руль, только потому, что он это сказал.

— Джулиан, мне начинает казаться, что вы какой-то распущенный.

— Не более распущенный, чем остальные, но беда в том, что я всегда оказываюсь в ненужном месте, когда полиция появляется.

— Скорее всего вам вообще не следовало бы там быть.

— По-моему, вы так не думаете.

— С чего вы взяли?

— Слишком вы славная, чтобы говорить в таком тоне. У вас сыновья есть?

— Один, учится в Лоренсвилле.

— Повезло ему. Вряд ли вы ему нотации читаете только потому, что вы его мать.

— Я строже, чем вам кажется.

— Строже не строже, а все равно я уверен, что прав. На что угодно готов поспорить, вы не тащите сына на ковер только затем, чтобы послушать собственную проповедь: «Боже Всемогущий, в своей неизреченной мудрости…» — и тому подобное.

— Пусть так, только мне кажется, сорванец вы хороший, да и всегда таким были.