Жажда - [13]
Мужчины хотят обладать женщиной потому, что им холодно и одиноко. Только поэтому все они постоянно жаждут наслаждений. Они как несчастные червяки, возомнившие себя в один прекрасный день богами! А я не люблю богов.
Решив, что я сделала прекрасный для себя вывод, я позвала Мирием, чтобы сообщить ей о своем решении. Она вошла ко мне, и я увидела ее утомленное, с тенью усталости под глазами, хотя и светящееся довольством лицо. Я внимательно вгляделась в него и все поняла. Мне захотелось потрясти ее за плечи, крикнуть ей и всем женщинам сразу, что истинная радость и счастье тихи и неприметны и лучше бы было, если б они научились скрывать следы своих убогих ночных наслаждений и не выставляли их бесстыдно напоказ всему миру по утрам…
— Зачем ты меня позвала? мирно спросила она.
— Хотела тебе сказать, что Хассейн влюблен в меня, он просто без ума от меня, но я думаю, что…
— Ты должна бы подумать над этим серьезно. Уже пора поразмыслить о замужестве.
— О замужестве? Я нервно рассмеялась. — О моем замужестве? Да с меня хватит твоего сегодняшнего вида, да — да, я вот смотрю на тебя сейчас, и у меня пропадает всякое желание выходить замуж.
Она глядела на меня скорее озадаченная, чем обиженная. Потом улыбнулась той довольной улыбкой, которая не могла, даже если бы этого и хотелось Мирием, скрыть ее приятные, еще свежие воспоминания. Было очевидно, что она сегодня утром чувствует себя счастливейшей из женщин. И не понимает, что именно поэтому я и…
— О! Знаешь, моя свекровь, в сущности… Плевать мне на нее… Лишь бы она не жила с нами и не мешала мне!
«Ну конечно, — хотелось мне ей сказать, — ты бы на все согласилась: даже если бы твоя свекровь жила с тобой или пусть сам черт даже или господь бог поселились в твоем доме-лишь бы они оставили тебе твои ночи, лишь бы они не мешали тебе в потемках заниматься любовью!» Я молча отвернулась от нее. Мне было и противно, и жалко ее. Как — никак я показала ей, что знаю ее постыдные секреты.
Меня научили делить женщин на три категории: на умных, на средних и на самок, таких, как Мирием, с жадной, ненасытной плотью. Если бы спросили меня, к какой категории я себя отношу, то, посмотрев в зеркало, я бы, наверное, ответила: к холодным, бессердечным, с неопределенными намерениями.
От нечего делать я снова принялась анализировать ситуацию: да, конечно, Хассейн влюблен в меня. Ничего не скажешь, крупная добыча. Еще одна моя победа. И я, повеселев, оделась, снова довольная собой, хотя и сознавала, какая ж я все-таки противная. Ведь, в сущности, какая разница? Мирием наслаждалась своей жизнью, я радовалась своей победе… Победе? Но разве это было единственной моей целью во всей этой охоте на людей? Мне хотелось углубиться в существо дела, чтобы не вспоминать о том, чем кончались все мои прежние флирты, моя помолвка, все эти бесконечные мелкие бои, которыми было полно мое уже мертвое прошлое. Что осталось мне от него? Груда сброшенных масок, и ничего более, ничего…
Усевшись за письменный стол, где ждали меня книги и словари, я поняла, что не смогу заниматься: мне не хватало Хассейна. Мне нужен был он, чтобы испытать его, узнать о нем всю правду и снова одержать над ним победу. Но как это сделать? К какому способу прибегнуть? А почему бы не к самому простому, банальному? К ревности, например? Я вспомнила афоризм: «Дороги всегда одни и те же; это люди, идущие по ним, разные». Да, вот именно. Добиться того, чтобы он ревновал, повергнуть его в отчаянье, дать ему помучиться, узнать, что такое тоска одиночества. И человек есть подходящий для этой цели. Али! Али с его красотой, с его серьезностью, мужественностью. Али, которым я восхищалась, в которого даже, как мне казалось, была влюблена или любила на самом деле. Какая разница! Как же все-таки может обман уживаться с частицами правды! И я уже воображала, какие разыгрываются сцены, любовные романы и фильмы приходили мне на помощь. Я разыгрывала бы роль невинной девочки, вызывающей к себе интерес тем, что она увлечена женатым мужчиной… Хассейну, конечно, не полагалось ничего знать о моей хитрости. Он просто увидел бы меня в этой роли: как я провоцирую неверность мужа, как я обманываю доверчивую подругу детства… И он оскорблял бы меня, ненавидел. Ведь он был из тех мужчин, у которых любовь смешана с горечью ненависти. Вот так, в состоянии брожения, я и начала переводить строки Сенеки о воздержании и умеренности. И встала из-за письменного стола с уверенностью, что Хассейн одержимый. Но если разобраться по существу, то это было куда менее скучным, чем все остальное. Может быть, я даже сохраню его для себя впоследствии. Так или иначе, но по-своему он был вполне искренним.
В последующие дни Хассейн, с которым я избегала видеться наедине, озадачил меня. Казалось, что ему непременно хочется показать Али и Джедле нашу с ним близость. Во время прогулок по побережью, вдоль маленьких бухточек, которые следуют здесь одна за другой, словно бусинки бесконечного ожерелья, случалось, что он брал меня за руку. Обычно это было тогда, когда мы шли с ним вдвоем впереди Али и Джедлы. Но, словно стыдясь, он быстро спохватывался и отстранялся от меня. По его улыбкам я также могла угадать, что он счастлив, но в глазах видела только застывший вопрос, только иронию. Чего хотел он? Я знала, что он не настолько тщеславен, чтобы придавать особо большое значение тому единственному нашему поцелую. И в общем-то ценила его деликатность. Но вот однажды он вдруг фамильярно обхватил меня за плечи, и я тотчас сердито высвободилась из его объятий и возмущенно посмотрела на него. Когда я обернулась, то увидела глаза наблюдавшей за нами Джедлы. Али же беспечно шел за ней, ни на что не обращая внимания. Наша группа как-то вся переформировалась, словно все перессорились. Но не прошло и получаса, как мы уже вместе спускались к морю. Вода казалась холодной. Только один Хассейн захотел искупаться. Может быть, и я бы тоже решилась, потому что любила плавать в ледяной воде, а потом, дрожа, согреваться в летнем тепле на берегу. Но тогда я старалась избегать Хассейна. Али предпочел прогуляться вдоль пляжа и предложил нам присоединиться к нему. Я тотчас согласилась. Джедлу же больше прельщал теплый песок, она решила полежать, отдохнуть и просила нас оставить ее в покое.
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей-арабов традиционно считалась «закрытой».
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.