Жар под золой - [81]

— Гости пожаловали, — сказал старик и кивком указал на кого-то за моей спиной. Я выглянул из неглубокой еще ямы. К нам шествовал Бальке, да-да, именно шествовал, а поравнявшись с краем ямы, улыбнулся мне, так сказать, сверху вниз. Он по-прежнему был роскошно одет — двухцветные ботинки и фланелевый костюм.

— Вот послушался бы меня, не копал бы теперь могилы... Стал бы у меня десятником. Я теперь расширяю дело.

— Опять принес цветы на могилу? — спросил я.

— Часто ты ей цветы носишь... Верно, тоскуешь очень? — ехидно полюбопытствовал Бюлер.

— Надо же хоть когда-нибудь умаслить старую ведьму, — ответил Бальке, — уж кто-кто, а ты, Бюлер, должен бы об этом знать.

— Зря ты, Бальке, на меня так презрительно смотришь, я и сам знаю, что в десятники уже не гожусь. — И Бюлер широко ухмыльнулся.

— Молодец, Бюлер, главное — не сдаваться.

— А скажи-ка, Бальке, не отдал ли ты часом свое дело на откуп? С чего бы тебе иначе разгуливать тут средь бела дня... Да ты небось никогда толком и могилы-то не видел, загляни, полюбуйся, мергель во какой, с тебя бы сталось продать его за цемент... Загляни, загляни, сам еще будешь здесь лежать, хотя ты небось выложишь стены кирпичом... Мой тебе совет: скажи лучше, чтоб тебя заморозили — в Америке так теперь делают, я сам читал в газете, — а лет через сто тебя разморозят и станешь ты богачом... Да, чего только не бывает на белом свете.

Я догадался по виду Бальке, что он хотел бы поговорить со мной и что старик ему явно мешает. Но Бюлер прикинулся дурачком и совершенно не собирался оставлять нас одних.

— Тебе еще чего-нибудь нужно? — спросил я.

— Штайнгрубер, заглянул бы ты ко мне на днях.

— Без интереса мне это, — ответил я, — ты ведь сам говорил, что здесь и до ста лет дожить можно.

Бальке притронулся пальцами к шляпе и ушел.

— Лотар, — тут Бюлер подмигнул мне, — а ты заметил, как его карежило? Живот у него, видно, болит, газов полно, кольнешь — начинает шипеть... Хуже нет, когда живот болит, уж я-то знаю... Могила его мамаши...

— Да, могила его мамаши... Он, видно, нас за дураков считает...

— Хотя, надо тебе сказать, она была порядочной ведьмой. Тем не менее он исхитрился помаленьку выманить у нее все деньги, он даже уговорил ее продать поле и луг, а на эти деньги накупил грузовиков. Меняю луг на дизельный мотор! Потом он намалевал на бортах своих грузовиков: «Чем унывать, лучше Бальке позвать!» — и стал законченным капиталистом... Господи, и повезло ж ему, что его мамашу похоронили именно здесь.

* * *

Зайдя в субботу к Франку, я застал его в постели, он загрипповал, и Габи так его укутала, что виднелись только нос да глаза.

«Ей бы сиделкой работать», — мелькнуло у меня в голове.

Я сел на единственный стул в этом доме, но тотчас поднялся, потому что мое внимание привлекла небольшая картинка на стене, которой я никогда прежде не видел.

Это оказался чек на пять тысяч марок, тот, что Пфайфер передал для Габи.

— Я его взяла в рамку, — пояснила Габи, словно речь шла о самой заурядной фотографии.

Я выглянул из окна. На улице оживленно беседовало трое мужчин, они прошли несколько шагов, остановились и продолжали беседу. Один из них был Бальке.

— Что им здесь понадобилось? — спросила Габи. — Я про этих троих на улице. Они уже два дня здесь ошиваются, делят поселок на участки... за ними пожалуют бульдозеры, а может, и бомбы — все едино.

Франк сел в постели и слабым голосом сказал:

— Перестань талдычить про свои бомбы.

— Ты же сам говорил, что бомбы обходятся дешевле, чем экскаваторы и бульдозеры, — ласково ответила Габи.

— Помешалась на своих бомбах. Не слушай ее, Лотар... Бальке устроился, как червяк в сале. Сперва он на своих грузовиках вывезет все, что копилось сто лет, а потом на этих же грузовиках привезет все новое. Если здесь у них дело выгорит, Бальке, считай, на ближайшие годы обеспечен.

Франк откинулся на подушки, натужно и хрипло дыша. Ему и в самом деле было худо.

Габи схватила меня за плечи и слегка сжала их.

— Не мог бы ты убедить Франка, что нам надо перебраться отсюда в наш дом на Мариенкефервег.

— И не подумаю, — ответил Франк.

— Знаешь, Лотар, мне так хотелось бы вернуться в наш старый дом. Ты ведь тоже помогал его строить, а я вам всегда готовила поесть гороховый суп с копченой грудинкой... Сюда-то все равно придут бульдозеры. Поговори с людьми, которые живут в нашем доме: может, они по доброй воле выедут и нам не придется посылать им отказ.

Франк привстал, чтобы вылезти из постели, но Габи снова замотала его во все одеяла, и он покорился.

— Знаешь, Лотар, если поговорить с ними по-хорошему, они и сами выедут, они, правда, не очень чистоплотные и вообще грубые, но разговаривать с ними можно. А это все, — и она презрительно махнула рукой, — это все, потому что Франк собирался свить здесь новое гнездышко с очередной шлюхой... Теперь вот он заказал себе новую машину — «ауди», с четырьмя дверцами, а мои деньги брать не хочет. — И она показала на чек в рамке. — Но уж коль на то пошло, лучше новая машина, чем новая шлюха.

Мне захотелось погладить ее детскую головку, но в этот момент мимо дома опять прошел Бальке с двумя спутниками. И один из них, кивнув на синий флаг, расхохотался.