Жар под золой - [61]

— Франк, послушай меня: выкати из гаража свою машину и поезжай на кладбище. А я махну на велосипеде к Бюлеру и вместе со стариком приеду туда же... Мы спустимся в один склеп... Да не пялься ты так, ты все правильно расслышал...

Он долго молча смотрел на меня, потом смахнул со стола план города.

— Ну так чего ты ждешь? — спросил он.

Садясь на велосипед, я услышал, как Франк заводит машину.

На звонок Бюлер открыл с такой поспешностью, словно дожидался моего звонка под дверью, и, прежде чем я успел вымолвить хоть слово, накинул куртку и последовал за мной на своем велосипеде. Он так налегал на педали, что мне, да еще против ветра, было нелегко за ним угнаться.

Возле маленькой чугунной калитки рядом с главным входом мы спрыгнули на землю и отвели велосипеды в будку. Подъехал Франк, и я сказал Бюллеру:

— Франк тоже с нами.

— А мне-то что? Болтал бы ты поменьше, — ответил старик.

Суббота выдалась холодная и сырая, и на кладбище было пустынно. Я люблю приходить на кладбище, когда знаю, что по его дорожкам не снуют многочисленные посетители. А иногда мне приятно сознавать, что я вообще здесь один-одинешенек: в такие минуты кажется, будто здесь все мое — и покойники, и камни, и самшитовые изгороди, и кладбищенская стена. Я не один раз собирался подсчитать, сколько кирпича пошло на эту стену. Из него, пожалуй, можно бы выстроить немало жилых домов.

Я нес кирку и лом, а Бюлер — газовый фонарь, и мы все трое не обменялись до могилы ни единым словом. Только завидев однорукого ангела, Франк не удержался от богохульства:

— Будь это не ангел, а человек, ему можно бы запросто пришить руку.

— Заткнись, — яростно прошипел Бюлер.

Бюлер работал споро и бесшумно — сказывался многолетний опыт. Сперва он отделил от камня самшит и плющ, затем приставил лом к пазу, а я вмешивался, только когда он дергал подбородком либо подавал мне знак каким-нибудь другим способом.

Я подвел свою кирку под плиту и начал сантиметр за сантиметром сдвигать ее.

За несколько минут мы так основательно сдвинули плиту, что мне безо всякого труда удалось бы пролезть через образовавшееся отверстие, но, только я хотел спуститься в склеп, Бюлер энергично придержал меня и сказал:

— Это уж мое дело... а ты возьми фонарь и подай мне, когда я буду внизу... только не пори горячку: кругом все спокойно, в такую поганую погоду на кладбище не забредет даже чокнутая старушка.

Бюлер лег на живот, спустил в отверстие ноги и медленно, рывками, сполз вниз. От моей помощи он отказался.

Потом я услышал, как Бюлер ступает по гробам. Звук был очень гулкий. Я подал ему фонарь.

— Ты чего-нибудь видишь? — спросил я.

— Спускайся, — потребовал он, не вдаваясь в объяснения.

Я съехал вниз. Бюлер подхватил меня, а когда я встал на гроб, меня так скрутило, что я с трудом удержал позыв к рвоте. В кругу света я увидел на редкость просторный склеп и в нем пять гробов.

— С деньгой были люди, — промолвил Бюлер, — гробы цинковые, работа солидная... Да, в прежние времена не халтурили, в прежние времена у ремесленников была своя гордость, а сейчас у них только и есть что счет в банке... Тогда еще слово «качество» писали с большой буквы.

Вдруг он цепко ухватил меня за руку и кивком указал на противоположную стену.

— Откуда здесь пять гробов, Бюлер, ты ведь говорил, что захоронение на четверых? — спросил я, все еще борясь с тошнотой.

— Здесь и есть четыре гроба, ты присмотрись как следует, хватит тебе класть в штаны.

То, что я принимал за пятый гроб, оказалось рядом небольших ящиков, которые стояли у стены, позади четвертого гроба, один на другом, так что с первого взгляда их вполне можно было принять за гроб.

— Ну, Лотар, ты это искал? — спросил Бюлер настороженно. Я вслух сосчитал до десяти. Ящиков было десять.

— Я ничего не искал, я просто догадывался, а почему — и сам не знаю.

Мы стояли вдвоем на первом гробе и разглядывали противоположную стену. Это был солидный склеп, выложенный красным клинкерным кирпичом. В нем было сыро и холодно. Тошнота меня отпустила, я больше не казался себе чужаком, нагло вторгшимся в мир, куда живые не должны входить, если не хотят пострадать.

Не оставалось никаких сомнений — это были те самые ящики, которые я перевозил по поручению Бальке.

— Ну, Лотар, ты нашел, что искал? — торжествующе спросил Бюлер.

— Да, это те самые ящики, я нашел, что искал... И все же это ни в какие ворота не лезет. Это мне снится. Ущипни меня, Бюлер.

— Вскрыть ящики? — спросил он.

— Незачем, я и так знаю, что в них. Давай вылезать.

Мне опять стало нехорошо, я стоял ногами на гробе, на покойнике, я стоял на гробе, в котором лежал человек, похороненный то ли двадцать, то ли пятьдесят лет назад. Но я пересилил себя... Я пошел по остальным гробам к ящикам, осветил их фонарем и сразу обнаружил тот, который Франк тогда бросил на цементный пол гаража и который я потом сколотил, так что все стало как прежде.

Все, что я видел, все, что нашел, было на самом деле, но в голове у меня это никак не укладывалось.

— Не сомневайся, Бюлер, ящики те самые, я их не искал, но я их нашел.

— А что в них? — спросил старик.