Жар под золой - [58]

— Ну и как? — спросил я.

— У босса сперва отвисла челюсть, потом он захлопнул пасть и воссиял как майское солнышко. «Пожалуйста, — сказал он, — если не хотите ездить сверхурочно, не надо, почему вы не сказали мне об этом раньше? Если вообще не пожелаете больше сидеть за рулем, для вас найдется другая работа. В экспедиции, на погрузке, что вам по вкусу, пожалуйста».

— А ты? — спросил я.

— Как ездил, так и буду ездить. Не люблю топтаться на одном месте, скука. Но сверхурочно больше ни одного часу, все, и пошли они к... Знаешь, почему он меня не выгнал? Ну, подумай. Не может он выгнать председателя партийной организации, пусть даже местной, небольшой. Когда мы разговаривали с ним, он держал в руке газету, где были напечатаны мой портрет и заметка о том, что я прошел большинством голосов, только несколько было против. Он же не дурак. Понимаешь, если теперь кто-нибудь из наших начнет к нему придираться за его фокусы, он возьмет и скажет: а что вы, собственно, хотите, у меня работает даже ваш председатель.

— А как с Габи? — спросил я.

— С Габи?.. Может оставаться там, где сейчас.

Мы пили кофе и ели кекс, который испекла жена. На улице был ясный день, несмотря на то что уже начался декабрь, на деревьях кое-где сохранились листья. Вокруг дома я насыпал крысиного яду и поставил мышеловки; если верить старинной крестьянской примете, зима ожидалась суровая; мыши в моем саду, да и на кладбище так и шныряли. На прошлой неделе одна полевка даже пробралась в кухню и уселась перед холодильником. Я до сих пор еще слышу визг Хелен.

— Чем председатель должен заняться в первую очередь? — спросил Франк.

— Привлечением в партию новых членов, — ответила с улыбкой Хелен. — Ну и разумеется, пополнением кассы — это всегда производит благоприятное впечатление и сулит успех.

— Меня не спрашивай, Франк, я в твоем отряде больше не состою, — сказал я без сожаления.

— Не выдумывай, Лотар, ты всегда наш. Теперь снова будешь участвовать в собраниях как наблюдатель или просто как спутник своей жены, если тебе так больше нравится. Потом скажешь мне, что я, как председатель, неправильно сделал... С порядком ведения собрания никак не могу освоиться... Будешь надзирать за мной.

— Франк, выступи в защиту Северного поселка, — сказала Хелен, — не бойся, иди против муниципалитета, против некоторых товарищей по партии. На территории поселка собираются возводить многоэтажные дома, как ты знаешь, теперь у тебя есть кусочек власти, маленький кусочек, но иногда и его хватает.

— Против муниципалитета? — рассеянно спросил Франк. — Как вы себе это представляете?

— Напомнить тебе, что ты говорил перед выборами? — Я наклонился вперед и пристально посмотрел на него. — Если боишься, могу сделать почин, а ты поддержишь. Я сейчас могильщик на церковном кладбище, пользуюсь доверием, вожу знакомство со священниками, даже с таким, который носит бакенбарды... Короче, я вне подозрений. Понимаешь?

Франк тяжело поднялся, медленно подошел к окну и забарабанил по стеклу всеми десятью пальцами. Потом обернулся и громко сказал:

— Я видел Клаудию. — И, не дожидаясь, пока мы опомнимся, начал рассказывать: — Это было в пятницу, во второй половине дня. Доставил я груз на Саарландштрассе, пятый этаж, груз в картонной коробке, не тяжелый, но нести неудобно, лифта нет, чертыхаюсь и тащу наверх. Дверь открыла девушка, примерно в возрасте Клаудии, ну лет двадцати, сейчас у них не разберешь, сколько им, подписывает она мне накладную, а я смотрю в коридор, вижу, в глубине открылась дверь, из комнаты вышла другая девушка и спросила: «Кто звонил?» Я как услышал голос, обомлел, хотел сказать: «Здравствуй, Клаудия», но сдержался. Я убежден, что Клаудия меня узнала, наверняка узнала. Только у нее теперь другая прическа, короткая. Не знаю, заметила ли она, что я ее узнал. Она вернулась в комнату, я взял подписанную накладную и пошел вниз по лестнице, хотелось скатиться кубарем, но я шел спокойно... Вот так это было. Решил рассказать, чтобы потом не говорили, что я что-то скрыл от вас.

Жена медленно поднялась и, приблизившись к Франку, взяла его за руки:

— Франк, милый, повтори это еще раз, пожалуйста.

Отстранив Хелен, он направился к двери и по пути сунул мне бумажку:

— Вот, я записал адрес: Саарландштрассе... Теперь дело за тобой, Лотар.

Жена, опершись на подоконник, смотрела в сад. Она тяжело дышала. Я обнял ее за плечи.

— Поехали на Саарландитрассе, Франк дал мне адрес.

Она теребила носовой платок. Это всегда было у нее признаком сильного волнения.

— Нет, Лотар, — твердо сказала она. — Не поедем. Я больше не могу бегать за кем-то, кого нет, как тогда на похоронах Сузи... Я ее мать, и такого отношения к себе не заслужила... Мы ищем ее повсюду, беспокоим людей своими проблемами, гадаем, предполагаем, подозреваем... Почему бы нам не поискать в собственном доме, в комнате Клаудии? Перевернем там все вверх дном, ее комната не запретная же зона, в конце концов. Это наш дом. Пошли!

Выбежав из гостиной, она бросилась вверх по лестнице и отперла дверь в комнату дочери. Скрепя сердце я последовал за ней. Мы стояли у порога, не решаясь переступить его.