Жар под золой - [30]

— Отец, ну пойдем же домой!

«Бедный Франк», — сказал я себе и последовал за Клаудией.

У гаража я вылез из машины, и дочь довела меня до подъезда. Поднявшись на ступеньку, я спросил:

— А ну, посмотри-ка, Пфайферша выглядывает в окно?

— Да, выглядывает.

— Тогда все в порядке.

* * *

Франк остановился в воротах моего гаража, расставив ноги. Я укладывал три ящика в багажник, чтобы отвезти их на этот раз не к Оберману в Унну, а в Верль.

Франк стоял подбоченившись, шапка у него была чуть сдвинута на затылок — вылитый ковбой. Не хватало только патронташа и кольта.

— Тебе бы не мешало сфотографироваться в таком виде, — пошутил я, догадываясь, зачем он пришел. Мне было неловко: что ему сказать, как объяснить?..

— Отдай пистолет, — сказал он деловито.

Я не ответил.

Он подошел к открытому багажнику:

— Что в ящиках?

— Спроси у Бальке, — отрезал я.

Франк провел ладонью по ящику, поднял его и прижал к животу.

— Тяжелый, — сказал он, опуская ящик.

— Пистолет у Баушульте, — ответил я. — Он отнял его у меня, просто так вот отнял. Я ничего не мог поделать.

— У Баушульте? — изумился Франк. — Какое ему дело? — Он опять вытащил ящик из багажника и медленно, словно штангу, выжал над головой.

— Верни пистолет, — тихо, с угрозой сказал он, — не то...

— Что «не то»? — спросил я, не решаясь взглянуть ему в глаза. — Что «не то»? — повторил я.

— Не то швырну его тебе на ноги!

Я невольно отступил на шаг:

— Ты спятил?! Положи на место, слышишь, положи!

Франк изо всей силы обрушил ящик на бетонный пол. Раздался грохот.

Стальная лента лопнула, дощечки треснули, ящик разбился, и из него вывалились... пистолеты! От испуга мы остолбенели.

— Черт, вот почему они такие тяжелые, — услышал я собственный голос.

— Вот это да, — прошептал Франк, — кто бы мог подумать.

— Закрой ворота, — сказал я, бросился к торцовой стене гаража и затворил дверь, ведущую в сад.

Мы заперлись изнутри. Было утро, смена у Франка начиналась в полдень, о чем я в тот момент забыл, и я не знал точно, дома ли еще Хелен, а она могла зайти в гараж через сад.

Присев, Франк взял из разбитого ящика по пистолету в каждую руку, вытянул руки в стороны и покачал головой.

— Лотар, так не бывает, этого не может быть, Пистолеты «маузер», стоит клеймо. Не бутафорские, настоящие, такие же, как наш, точь-в-точь, на погляди.

Пистолеты поблескивали в полумраке.

Я присел возле Франка и тоже взял два пистолета, я держал их так, что оба ствола были направлены на Франка, но он этого даже не заметил.

— Неужели это правда, не может быть, не может быть, — бормотал Франк, — и с таким товаром ты колесишь по белу свету... Да, скажу я тебе. Нет, лучше ничего не скажу.

— Ничего хорошего от Бальке, конечно, ожидать было нельзя, — пробормотал я, — но такого... такого я не мог предположить, это на него ну никак не похоже.

Франк взвешивал пистолеты на ладонях, как на весах, затем поднес их к самым глазам.

— Красивые штучки, увесистые, по руке, холодят. Но они и горячие, Лотар, очень горячие, смотри, обожжешься... Что же теперь делать? — спросил он поднимаясь.

Я тоже поднялся и беспомощно посмотрел на него. Я не знал, что сказать.

— Слушай, старый контрабандист, кому ты, собственно, переправляешь оружие? Бальке?

Наконец я взял себя в руки.

— Ладно, ящик я починю. Отвезу в Верль и избавлюсь от этого.

— В Верль? В католическую дыру? Лотар, не притворяйся, будто тебе все равно что возить — песок или пистолеты!

— А что делать?

— Лотар, старина, в твоем багажнике не только пистолеты, это же бомба, в которой много дерьма... очень много, насколько я понимаю, Черт побери... чье же это дерьмо?

— Франк, а кто мне нашептал, чтобы я соглашался работать у Бальке? Проклятые деньги!

Прислонившись к машине, Франк курил глубокими затяжками, посматривал то на меня, то на пистолеты и качал головой.

— Может, все еще не так уж и худо, — сказал он, — Надо выждать.

— Я починю ящик, Франк, по всем правилам искусства.

Мы присели на корточки у разбитого ящика.

— Если об этом узнает Хелен... — вздохнул я и покосился на дверь, ведущую в сад.

— Она не узнает, Лотар, ни одна баба не должна знать об этом, понимаешь?

Я сходил в подвал и принес инструменты.

Затем выглянул в сад, дверь террасы была заперта — значит, жены дома не было, уехала.

Не выходя из гаража, мы с Франком так искусно сколотили ящик, что с первого взгляда никто бы не догадался о случившемся.

— Бальке надо разоблачить, — сказал Франк, — да нельзя, ты ведь тоже замешан.

— Я? Каким образом?

— Замешан, Лотар. Ты же перевозил. Ни один человек не поверит, будто ты не знал, что перевозишь. Ведь на твоем месте каждый первым делом поинтересовался бы: а что за груз? Поманили пятидесятимарковой бумажкой, а ты как дурак и помчался очертя голову... понимаешь?

— Тебе не пора на работу? — спросил я, чтобы отделаться от него.

— К двум часам сегодня. Каждый день в разное время, то дают напарника, то не дают, тогда самому приходится тащить все вверх по лестницам, и тебе еще суют милостиво пятьдесят пфеннигов на чай... Драть глотку или жаловаться и не думай — вылетишь. Повод всегда найдут... Радуйся, Лотар, что ты еще без работы, то, что сейчас вокруг творится, ни в какие ворота не лезет, такого я еще отродясь не видывал.