Жан-Жак Руссо - [74]
Руссо изучил нужные документы и принимал во внимание конкретную действительность острова, его сельские традиции и бедность жителей. Он понимал, что «искусство управления — это умение применяться ко времени, месту и обстоятельствам». Он верил в необходимость, прежде всего, развития ментальности народа, которая только и может обеспечить жизнеспособность политических и экономических условий; способность к коллективному существованию предполагает преобразование изолированного индивида в гражданина общества. Все это, конечно, не имело никаких шансов прийтись по вкусу господину Буттафоко. Руссо все же подумывал о том, чтобы перебраться на Корсику, но его предупредили, что там у него не будет никаких бытовых условий и он должен будет везти туда всё, вплоть до кухонной утвари. Что до его «Проекта конституции», то проект этот вскоре потерял всякий смысл: в 1768 году по Версальскому договору Корсика отошла во владение Франции — как раз вовремя, чтобы родившийся там некто Наполеон Бонапарт мог считаться французом.
Между тем в Мотье атмосфера сгущалась. Монмоллен усиленно обрабатывал умы местных жителей, обличая с кафедры своего неисправимого прихожанина. Чтобы произвести впечатление на неискушенные души, он дошел до заявлений, что Руссо — это сам антихрист во плоти и что он якобы утверждает в своих книгах, будто у женщин нет души.
Положение становилось опасным. Один из друзей Жан-Жака уверял, что он может обосноваться на острове Сен-Пьер. После того как в 1762 году ему было запрещено пребывание на территории Берна, официальное разрешение не могло, конечно, быть получено, но местные власти готовы были закрыть на это глаза. В конце августа ему доставил большое удовольствие визит мадам де Верделен, его соседки по Монморанси. Эта его приятельница провела в Мотье два-три дня. Как и мадам де Буффле или милорд Маршал, она полагала, что лучше всего Руссо будет в Англии. Как раз во время ее визита события стали ускоренно развиваться. Уже несколько недель встречные люди обругивали проходящего мимо них «безбожника»; случалось даже, камень пролетал и падал к его ногам. В воскресенье 1 сентября пастор Монмоллен в очередной раз метал громы и молнии: Господь ненавидит, утверждал он, того, кто приближается к Святому престолу, не будучи этого достоин. Этим он подлил, масла в огонь, и враждебные выпады усилились — мадам. де Верделен была тому свидетелем. Пропала скамейка, стоявшая перед домом Руссо; перед его дверью поставили две бороны с огромным еле держащимся камнем на них. В ночь с воскресенья на понедельник в его окна бросали камни. Во вторник 3-го числа ему довелось выслушать оскорбления от косцов, которые грозились застрелить его. Пятница 6-го (это был ярмарочный день в Мотье) стала решающим днем. Посреди ночи Руссо был разбужен градом камней, один из которых разбил окно в кухне и упал прямо у его кровати. Двери были разбиты, и галерея усеяна крупными булыжниками. От угроз явно переходили к настоящим покушениям, и перед его окнами был выставлен пост охраны. Расследование, само собой разумеется, не дало никаких результатов.
Надо было уезжать не откладывая, что Руссо и сделал 8 сентября. 10-го или 11-го он причалил к острову Сен-Пьер. Тереза оставалась в Мотье под охраной вооруженного стражника, а затем отправилась искать убежища у Дю Пейру.
И на этот раз Жан-Жаку подумалось, что он попал на землю обетованную. Сен-Пьер оказался приветливым островком посреди Бьенского озера — с его лугами и огородами, соснами, березами и виноградниками. Немного южнее находился еще один остров, поменьше, невозделанный и необитаемый, но покрытый чудесной мягкой травкой. Жан-Жак поселился в единственном здесь доме — у приемщика Энжеля; тот уступил ему просторную мансарду с паркетным полом, фаянсовой печью и кое-какой мебелью. Здесь Руссо нашел желанное уединение, так как народ появлялся на острове только на время сбора винограда. Здесь его навещали простые люди, которые раньше никогда о нем не слышали. Тереза присоединилась к нему в конце месяца.
Вставая вместе с солнцем, Жан-Жак вел именно такую жизнь, которая более всего была ему по душе. Прошептав молитву Творцу, он небрежно набрасывал несколько писем, открывал без особого интереса одну-другую книгу — и затем уходил в луга или в леса. Без спешки и без всякой системы он собирал травы — «жевал сено наугад», мечтая о большой коллекции, перепись которой он собирался произвести в своей «Flora petrinsularis» («Флоре острова Сен-Пьер»).
После обеда, используя теплые осенние дни, Жан-Жак садился в лодку и там, на водном просторе, отдавался свободному покачиванию волн. Он наслаждался счастьем просто жить, наблюдать движение облаков, без всяких раздумий и тревог, подчиняясь медленному ритму глубинных движений водной массы, созвучному движениям его души, — до полного блаженства, которое он опишет в «пятой» из своих «Прогулок». Его преследователи были далеко, и для него время растворялось в вечном настоящем без забот о будущем. Когда его пес Султан начинал лаять, Жан-Жак причаливал к маленькому соседнему островку, чтобы пес мог порезвиться там, пока он сам отдыхал, простершись на траве. Или же, если волнение на озере было слишком сильным, он любил посидеть на песчаном берегу, созерцая волны, подкатывавшиеся к его ногам, — они навевали ему образ вечной зыбкости нашего мира.
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.