Жак Лакан: введение - [56]
В следующей лекции я также разберу разные лакановские психические структуры и покажу, как их возникновение связано с теми процессами, которые разбирались в данной главе. То есть их связь с позицией в отношении Другого, с наслаждением Другого, с отцовской функцией, с этапами действия отцовской функции, с выходом в пространство желания и т. д.
Лакан Ж. Ниспровержение субъекта и диалектика желания в бессознательном у Фрейда / Ж. Лакан; пер. с фр. А. К. Черноглазова, М. А. Титовой (Значение фаллоса). – М.: Русское феноменологическое общество; Логос, 1997. – С. 148–183.
Лакан Ж. Семинары. Книга 5: Образования бессознательного (1957–1958) / Ж. Лакан. – М.: Гнозис/Логос, 2018. – 608 с.
Семинар, в частности, в деталях разбирает понятия кастрации, Имени-Отца, отцовской метафоры, элементов Эдипова комплекса.
Chiesa L. Subjectivity and Otherness: A Philosophical Reading of Lacan / L. Chiesa. – Cambridge, Massachusetts; London, England: The MIT Press, 2007. – 248 p.
Dor, J. Introduction to the Reading of Lacan / J. Dor. – New York: Other Press, 2013. – 296 p.
Вторая и третья части этой книги – потрясающее введение во многие из тех сюжетов, которые были разобраны в данной лекции. В частности автор подробно пишет про Эдипов комплекс, про отцовскую метафору, про метонимию желания и т. д.
Haute P. van. Against Adaptation. Lacan’s «Subversion of the Subject» / P. van Haute. – New York: Other Press, 2001. – 360 p.
Уже упоминавшаяся в первой главе книга. Подробный разбор текста Лакана о «Ниспровержении субъекта» и одновременно одно из лучших введений в лакановскую теорию в принципе. Можно рекомендовать в качестве начального чтения для тех, кто пытается разобраться в Лакане.
Fink B. Reading «The Subversion of the Subject» // Fink B. Lacan to the Letter. Reading Йcrits Closely / B. Fink. – Minneapolis, Minn., London: University of Minnesota Press, 2004. – P. 106–128.
Как всегда у Финка – блестящее разъяснение многих сложных мест лакановского текста «Ниспровержение субъекта».
Лекция 5
Психические структуры: психотическая, первертная, невротическая
Тема данной лекции – основные психические структуры, выделяемые в рамках лакановского подхода. Таких структур три: психотическая, первертная и невротическая. По мере моего изложения будет становиться ясно, в чем эти структуры заключаются, а также то, что эти структуры напрямую вытекают из тех теоретических соображений, которые были рассмотрены в предыдущей лекции. То есть выделение разных психических структур органически встроено в понимание процесса становления субъекта и тех этапов, которые он/она на этом пути проходит.
Однако прежде мне бы хотелось сказать несколько слов о том, на каких принципах построена диагностика в рамках лакановского подхода. В частности, первое, на что я хотел бы обратить внимание, это отличие лакановской диагностики, то есть лакановского подхода к постановке диагноза, от тех подходов, которые сегодня являются стандартными.
Под стандартными подходами я имею в виду те подходы, которые приняты в таких справочниках, как например „Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders“, DSM, то есть «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам». Это американский справочник. За пределами США аналогичную функцию выполняет МКБ, то есть «Международная классификация болезней». Лаканисты часто критикуют тот подход, который заложен в последние версии данного справочника[110].
В чем же именно проблема DSM и аналогичных справочников? Дело в том, что в них на первый план выходят симптомы – диагноз ставится через наличие или отсутствие определенных симптомов. Если у человека есть те или иные симптомы, то на основании этого ему можно поставить тот или иной диагноз.
Однако лакановский – да и в целом психоаналитический – подход устроен иначе. В рамках этого подхода ключевым является понятие структуры – важны не симптомы, не какие-то конкретные проявления расстройства, но именно структура, которая лежит за этими симптомами, проявлениями и т. д. Внимание к симптомам противопоставляется вниманию к структурам, структурным чертам, которые необходимо высматривать за всеми видимыми симптомами.
Структурные черты можно определить как «предопределенный профиль экономии желания субъекта, следующий определенной стереотипизированной траектории»[111]. В некотором смысле можно сказать, что это, иначе говоря, фундаментальная фантазия. Для того, чтобы в рамках лакановского подхода поставить диагноз, определить, какой структуре соответствует тот или иной индивид, необходимо выявить структурные черты. Или определить, какая именно фундаментальная фантазия определяет данного конкретного субъекта, данного конкретного анализанта.
Сторонники такого подхода утверждают: если обращать внимание только на симптомы, то можно не увидеть принципиальной разницы двух разных анализантов: дело в том, что одни и те же симптомы могут быть у совершенно разных структур. Если игнорировать глубинные структуры, «профиль экономии желания субъекта», его фундаментальную фантазию, то, как он взаимодействует с наслаждением Другого, с желанием Другого, какую основную защиту использует, то можно перепутать, например, психотика с первертом, а перверта с невротиком. Один и тот же симптом может быть и у перверта, и, допустим, у человека с истерической структурой (истерия, с точки зрения Лакана, – это подструктура в рамках невроза). Например, эксгибиционизм, стремление выставлять себя напоказ.
Главная тема книги — человек как субъект. Автор раскрывает данный феномен и исследует структуры человеческой субъективности и интерсубъективности. В качестве основы для анализа используется психоаналитическая теория, при этом она помещается в контекст современных дискуссий о соотношении мозга и психической реальности в свете такого междисциплинарного направления, как нейропсихоанализ. От критического разбора нейропсихоанализа автор переходит непосредственно к рассмотрению структур субъективности и вводит ключевое для данной работы понятие объективной субъективности, которая рассматривается наряду с другими элементами структуры человеческой субъективности: объективная объективность, субъективная объективность, субъективная субъективность и т. д.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.