Зеркало Утгарда - [12]

— Мне понравилось с тобой! – объявила Фристи, откатившись в сторону.

— Мне с тобой тоже, — сказал Кай, рассматривая ее уже отчасти иным взглядом. Теперь, после сексуальной разрядки, он подмечал ту скульптурность ее фигуры, о которой уже сказано выше. И многое другое. Например, странную расцветку ее глаз.

Поймав его взгляд, Фристи поинтересовалась:

— Я красивая?

— Очень, — ответил он, и добавил, — у тебя глаза, как снежинки.

— Так надо, чтобы был снегопад, — сообщила она с вполне серьезным видом, — тогда мы сможем ехать дальше на север, не дожидаясь темноты.

— Смотря, какой снегопад. Если сильный, то шоссе завалит, и мы не сможем проехать.

— Ты Слейпнир, ты сможешь, — уверенно припечатала Фристи.

…

Снегопад начался резко, через час — когда гости вместе с финкой Айно и лапландкой Лемпи пили чай и обсуждали маршрут. Вообще-то снегопады осенью в Лапландии не редкость. Они идут со второй половины сентября. Но начавшаяся метель была необычайно мощной для этого сезона.

— Очень похоже на колдовство, — произнесла Айно, и тут открылась входная дверь.

— Очень похоже на троллей, — произнесла Лемпи, глядя на четырех персонажей, грубо ввалившихся в прихожую. Каю пришло в голову, что эти четверо могли бы, по своей комплекции, быть борцами сумо, только вид у них был неопрятный, как у спившихся бомжей. Между тем, Фристи уже встала из-за стола и, между прочим, взяла с полки у кирпичной печки обычный мирный топор для рубки дров. Хотя, тут обычный мирный характер топора исчез. В ее руках это было более, чем серьезным оружием. И четверо незваных визитеров хорошо понимали, как опасно злить ее сейчас. Они приняли позы подчинения и испуга, втянув головы в плечи, и заслонив лица ладонями, после чего, с невероятной скоростью затараторили что-то насчет зеркала. Оно, вроде, было только шуткой, возможно глупой шуткой, но у них и в мыслях не было сделать то, что в итоге сделалось, и они теперь готовы все исправить, пусть только хозяйка скажет: как?

Хозяйка (в смысле Фристи, или Скади — уже не понять) все-таки разозлилась и, уважая обязанности гостя к добрым хозяевам, сначала вытолкала четырех визитеров во двор, а затем стала разбираться. Со двора донеслись глухие удары и горестные вопли, Кай, не понимая, что творится, решил, все-таки, выйти и предотвратить избыточное насилие.

На дворе творилось нечто вроде извращенной игры в гольф. Фристи, используя топор в качестве клюшки (нанося удары лишь боковой гранью лезвия), вдохновенно катала по свежему снегу четырех троллей. Тролли свернулись почти в шары — как перепуганные южноамериканские броненосцы, и при каждом ударе вопили от ужаса. Вероятно, они опасались, что в какой-то момент, Фристи решит бить не боком, а острием. У Кая тоже появилось такое опасение, поэтому он вмешался:

— Слушай, Фристи, я понимаю: эти парни насвинячили тебе, но они вроде как осознали, готовы встать на путь исправления, и все такое. Может, от них будет польза?

— Может и будет, — проворчала она, опустив топор, — значит так! Слушайте, тролли! Вы остаетесь пока целыми из-за великодушия моего спутника. Так что прекращайте визг и бегите расчищать мне дорогу. Если только я усомнюсь в вашем старании, то Фенрир и Ермуганд свидетели: я пойду по морю в Утгард на лодке, сшитой из ваших шкур! Чего ждете? Бегом работать, твари!

И, для повышения убедительности, Фристи метнула топор. Вообще-то (подумал Кай, наблюдая за полетом этого снаряда) топоры так не летают. Так летают австралийские бумеранги. Но этот конкретный топор описал в воздухе длинную восьмерку (пролетев невысоко над головами троллей), затем, как привязанный вернулся в руку Фристи. На троллей это произвело сильное впечатление. Они развернулись, и помчались со двора вприпрыжку, будто кенгуру, страдающие ожирением. Фристи проводила их взглядом, уселась на крыльцо, положив топор рядом, и вынула из кармана сигареты и зажигалку.

— Ты разве куришь? – удивился Кай.

— Вообще-то нет, но Вукко подарила мне это. На удачу. Хочешь тоже?

— Давай, если на удачу, — ответил он, и уселся бок о бок с ней.

Минуту они курили молча, и это молчание прервала Фристи.

— Знаешь, с тобой так необычно заниматься любовью.

— Необычно? – переспросил он.

— Да. Все мужчины сердились, когда оказывалось, что я сильнее. Ты не рассердился, не расстроился, не решил, будто это нарушение мирового порядка.

— Просто, я бета-особь, так что мне это безразлично.

— Бета-особь, это как?

— В переводе с научного языка на обыкновенный, это значит, что я не стремлюсь быть чемпионом собачьей выставки, вожаком породы, и кобелем-производителем.

— В смысле, ты парень без амбиций?

— Точно! – подтвердил он.

— Но чего-то ведь в жизни ты хочешь, наверное, — предположила она.

— Ну, теперь мне упала кругленькая сумма денег. Я думаю: купить чистые документы и автомастерскую где-нибудь в южной Европе, где не такие жесткие правила, и не такой параноидный контроль за соблюдением. Я бы там занялся креативным ремонтом.

— Это что? – спросила Фристи.

— Это когда берешь несколько старых тачек, и варишь из них эксклюзив. Не что-нибудь элитное, а просто симпатичное необычное для любителей из среднего класса.