Давным-давно по некоторым обстоятельствам у троллей появилось волшебное зеркало (возможно, они сами смастерили его, а возможно – нашли или украли у каких-то иных древних существ). Так или иначе, в этом зеркале всякие гадости казались прекрасными, прекрасные вещи выглядели странными и отталкивающими, простые дела представали такими сложными, что страшно за них взяться, а бессмысленные занятия виделись, как самые важные на свете. Зеркало было таким тяжелым, что его не передвинуть никакой силой, но его волшебство передавалось через другие зеркала: маленькие и содержащие частичку простого волшебства. Так тролли смогли наводнить мир людей искажениями реальности, а затем решили применить волшебство зеркала к силам природы, чтобы и природа оказалась искажена фантомами. Отчасти им это удалось, но результат сильно напугал их, и они сделали вид, будто не при чем. В конце концов, они ведь делали это только шутки ради, и они вовсе не собирались рисковать. Впрочем, быть может все это выдумка, сказка, вариация на тему древних мифов. Перейдем теперь к современности.
Тюрьма Эстерокер на 150 мест для особо опасных преступников была построена в 30 километрах от Стокгольма в год, когда Нил Армстронг ступил на Луну. Впрочем, эти события вряд ли связаны между собой. Мотивом для строительства такой тюрьмы стало событие 1964 года: появление Организации Освобождение Палестины. Это заведомо гарантировало тюрьме Эстерокер загрузку клиентами. После 50-летнего юбилея, тюрьма расширила посадочный фонд и стала многопрофильной. Теперь тут сидели не только террористы, но также маньяки-убийцы, наркомейкеры, работорговцы и хактивисты.
Кай Карлссон попал сюда на два года, как хактивист, хотя имел очень мало отношения к хактивизму (определяемому, как применение инфосетей для экстремизма или опасной контрабанды). Неполных 10 лет от даты совершеннолетия, Кай занимался лишь одним маленьким бизнесом: перевозка грузов на микроавтобусе без формальностей за кэш. В таком бизнесе есть риск, что клиент загрузит криминальный товар. Так и произошло в случае Кая. На вид обычные коммерсанты-китайцы с фунчозой без сертификатов. Но ящики с фунчозой оказались догружены нелегальной аппаратурой для сканирования и экспресс-клонировния любых смарт-карт, включая служебные ID. С этим товаром Кай попался, и полиция повесила не него соучастие в хактивизме. Такая история…
…Шведская тюрьма, даже для особо опасных преступников, не такая страшная, как в странах вроде США или Третьего мира. Условия не хуже, чем в студенческом хостеле. Публика специфическая, но если не провоцировать, то не будет лишних проблем. Кай Карлссон вел себя спокойно, и у него сложились неплохие отношения с коллегами по отсидке, особенно — с соседями по столу при кормежке. Это были:
Мустафа — шахидайзер (в смысле, вербовщик шахидов-экстремистов)
Радмил — мортрейдер (в смысле, нелегальный торговец оружием)
Олаф — наркиллер (в смысле, киллер на службе наркомафии)
На прогулках и на спортивной площадке, как правило, эта компания сохранялась.
Тюремные офицеры считали эту компанию странной. Что общего между убежденными рецидивистами (публикой, согласившейся на программу социальной реабилитации лишь потому, что Эстерокер более комфортная тюрьма, чем другие такого класса), и обычным парнем, который угодил сюда случайно, из-за того, что его мелкий проступок оказался связан с профессиональным криминалитетом? Чем ближе к финалу шел срок Кая, тем настойчивее были офицеры, старавшиеся понять, в чем тут дело. Ведь если Кай, после выхода из тюрьмы, вольется в ряды криминалитета, то офицеры получат взыскание…
…Сегодня после завтрака, Кай Карлссон был вызван в кабинет к старшему режимному офицеру Улссону. Офицер вел себя вполне приветливо, и предложил кофе. Кай очень вежливо отказался, и это было воспринято сердито.
— Криминальный этикет, не так ли, Кай?
— Просто, фитнесс, герр офицер.
— Ладно, Кай. Допустим так. Но завтра вы выходите на свободу, и у меня есть дюжина рапортов, предупреждающих, что вы, вероятно, свяжетесь с кем-либо из подельников Мустафы, Радмила или Олафа. Тогда ваша жизнь покатится под уклон так быстро, что оглянуться не успеете, как снова будете здесь, только уже надолго. Вам ясно?
— Да, мне ясно.
— А мне – не очень, — хмуро сказал Улссон, — что у вас общего с этими субъектами?
— Всякое… — Карлссон пожал плечами, — …Иногда я рассказываю им истории о жизни. Может, у меня талант. Когда-нибудь стану стендап-артистом, разбогатею.
— О чьей жизни, Кай? В рапортах сказано, что вы перечитали в библиотеке кучу книг о парапсихологии, затем об эзотерике, а позже еще по скандинавской мифологии. И вы обращались к тюремному медику по поводу проблем с правым глазом, который у вас оказался в полном порядке, просто там у вас, цитирую…
Тут старший режимный офицер полистал виртуальные страницы на своем служебном планшетнике, и зачитал:
— «Псевдополикория, вызванная неравномерной пигментацией радужной оболочки, и практически не влияющая на оптические свойства глаза». Вам бы успокоиться, но вы с непонятной целью принялись читать интерпретации мифа о правом глазе бога Одина, отданном великану Мимиру за доступ к эзотерическому знанию. В рапорте из службы наблюдения сообщается: вы рассказали Олафу некий ваш сон странного и необычного содержания. Что-то про восьминогого коня и дорогу, мощеную черепами.
