Зеркало Медузы - [16]

Судя по неразборчивой речи и пустой бутыли, лежавшей между ними на полу, он был уже пьян. Катарина намеренно ограничилась двумя-тремя глотками, ожидая, когда вино овладеет ее собеседником.

— Я могу видеть в темноте не хуже тебя, il mio gatto.

Он часто называл ее так — своей маленькой кошечкой.

Наверное, из-за того, что кошки тоже славились способностью ласкаться, красться и царапаться. С трудом удерживаясь на ногах, Челлини потянул ее за руку, но не к возвышению в центре комнаты, а к кровати, на которую он рухнул, словно груда кирпичей.

— Похотливый дьявол! — проворчала она, отталкивая его. — Ты пахнешь, как навоз в коровнике.

— Зато ты на вкус, как бодрящее вино, — ответил он, целуя ее в губы.

Его руки пробрались под платье Катарины, и он вдруг, с раздраженным рычанием, сорвал одежду с ее плеч.

— Ты порвал мое платье! — закричала она. — Оно стоит больших денег!

— Утром я куплю тебе новое, — примирительно ответил Челлини. — Шелковое. И шляпу в цвет!

Она поклялась, что заставит его выполнить обещание. Бенвенуто отличался грубостью, но он мог быть очень милым и щедрым. Она знала, как сыграть на его чувствах.

Оказалось, что он тоже умел играть в такие игры. В постели он был лучше всех других ее любовников. Его ласки уносили Катарину к небесам. Казалось, что любое прикосновение их тел рождало искру удовольствия. Между ними возникала связь, какой она не знала прежде. Пальцы Бенвенуто плавили ее плоть. Его взгляд блуждал по телу и лицу Катарины. Она безропотно позволяла ему все. Ей нравились все способы любви, которые он выбирал. В его руках она чувствовала себя податливой и послушной. А он, несмотря на абсолютную бесконтрольность, потворствовал каждому ее страстному порыву. Вряд ли это имело отношение к тому, что люди называли целомудренной любовью.

Когда соитие закончилось и он камнем провалился в пьяный сон, Катарина медленно восстановила дыхание. Сердце вновь билось размеренно. Ночной ветерок холодил ее тело. Лунный свет, проникая сквозь ставни, освещал нетесаные доски противоположной стены. Там, за одной из планок, Челлини прятал железную шкатулку — достаточно большую, чтобы в ней вместилась куча золота. Когда в последний раз он доставал шкатулку, Катарина притворилась спящей. Но она приоткрыла один глаз и наблюдала, как Бенвенуто проверял свой тайник. Как права была мама, убеждая ее никогда не закрывать оба глаза!

Что бы ни находилось в шкатулке, она должна была увидеть это. В Катарине пробудилось любопытство кошки.

И теперь, когда Челлини так громко храпел, что мог бы разбудить весь город, обнаженная дева бесшумно ступала по скрипучим половицам. Она тихо прошла мимо рабочего стола, заваленного инструментами: резцами, молотками и щипцами. Здесь же лежала восковая форма для медальона, который заказал герцог Медичи. Катарина часто поражалась чудесным вещам, созданным руками Бенвенуто — всем этим серебряным подсвечникам, золотым солонкам, кольцам и ожерельям, монетам и медалям, статуям в мраморе и бронзе. Но ее не удовлетворяла собственная роль в работах мастера — слишком мелкая и незначительная. Несмотря на волевой и раздражительный характер Челлини, Катарина считала себя его музой, объектом вдохновения одного из величайших скульпторов в мире. Она часто слышала, как его величали этим званием… Впрочем, он тоже нередко называл себя так.

Доска ничем не отличалась от других. Только знавший о тайнике человек мог обратить на нее внимание. Катарина обладала длинными и крепкими ногтями — ей еще мама говорила, что мужчинам нравится, когда им царапают спины. Подсунув кончики ногтей под незакрепленный край, она потянула доску на себя. Второй конец держался на скрытом шарнире. Челлини славился своей точностью в изготовлении устройств и механизмов. Железная шкатулка плотно входила в углубление, сделанное в каменной стене, однако свободные пазы в дюйм шириной легко позволяли вынимать ее из тайника. Катарина взяла шкатулку в руки и изумилась ее немалому весу. Она отнесла ларец к окну — в пятно яркого лунного света. Храп Челлини внезапно прервался, и она застыла на месте, словно одна из его скульптур. Пьяный любовник повернулся на другой бок, проворчал что-то во сне и снова захрапел.

Катарина села на пол, поставила шкатулку между коленей и попыталась открыть крышку. Ее нисколько не удивило, что ларец оказался запертым. Она даже не нашла скважины для ключа. Челлини был хитроумным изобретателем. Но и она не уступала ему в сообразительности. Иногда в пылу работы Бенвенуто не замечал, что Катарина рассматривает его многочисленные наброски, чертежи и записи — он всегда писал, писал и писал… Однажды она пошутила, что на этом поприще Челлини мог бы превзойти своего кумира Данте. Среди прочих бумаг она обнаружила прямоугольный чертеж, напоминавший крышку этого ларца. Там было нарисовано четыре круга, окруженных большим количеством цифр и букв. Круги походили на те, что она видела сейчас на крышке шкатулки. А буквы «Г-А-Т-О» составляли ее прозвище. Она вспомнила расположение букв и решила повернуть соответствующие круги. Да, они действительно вращались! Катарина не сомневалась, что как только слово будет составлено, крышка откроется. Она улыбнулась, похвалив себя за то, что перехитрила мастера.