Зеркало - [31]

исходные, основополагающие «истины»? И это только лишь первая половина проблемы.

Даже если существуют безупречные, безоговорочные доказательства того, что да, именно

человек, а не кто другой, является разумным, то почему мы автоматически полагаем, что у

разума имеется преимущество перед всем остальным? С нашей точки зрения, планета Земля

должна быть заселена произведёнными нами машинами и засрана отходами химической

промышленности, но никак не слоновьим дерьмом. Мирозданию нужны тонны исписанной

нами бумаги с гипотезами об ЕГО устройстве? ЕМУ нужны наши ракеты, наши могилы,

наши книги и кинофильмы?

- Ну, допустим, ты прав, «Номер Три». И что из этого следует?

- А то, что каждый из нас стоит перед выбором. Первый вариант: не знать ничего;

второй: знать и ничего не делать; и третий: стать свободным.

- Как?!

- Сойти с дороги, которая проторена для тебя, но не тобой. Отказаться от навязанных

тебе целей, смыслов и ценностей. Сломать в себе программу. Любой ценой.

- И снова: как?

- Я молился. Я взывал к Богу. Я говорил ему: Господи, дай мне ответы на те вопросы,

которые терзают мою душу. Я не могу больше жить в неведении. Или забери меня отсюда.

Уничтожь. Или я сделаю это за тебя и без Твоего на то согласия.

- И что произошло?

- Успокойся, сын мой, сказал «господь». Не сотрясай воздух. Твою проблему можно

уладить.

- И он показал тебе «таблетку»?

- Ну, не сразу. Сначала помурыжил. Туману напустил. Важности. Потом якобы

смилостивился и дал поиграться.

- А ты уверен, что это был Бог?

- Ты — молодец, парень. Я тоже его раскусил. Но что это меняет? По сути, мы с ним -

союзники. Мы хотим свободы, а он — нашего бунта. Мы не получим того, что хотим, не

сделав того, что хочет он. Логично и прозрачно. Лучших условий не выторговать, да и не

нужно. Того, что я имею сейчас, мне достаточно, чтобы быть тем, кем я желаю, и добиваться

тех целей, в которых я вижу смысл, получая при этом удовлетворение от осязаемых

результатов.

Стас покивал головой, соглашаясь со сказанным, но в то же время как-то обречённо.

- Есть только один нюанс, - сказал он. - Мне-то что от твоих достижений?

Предлагаешь быть у тебя на побегушках? Солдатом твоей армии борьбы с Заповедями?

Наследства даже от тебя ждать не приходится: ты же бессмертный.

- В пределах своей компетенции.

Стас злобно посмотрел на лукавого собеседника.

- Ты — наперсточник и дешёвый позёр.

- Ого! Пошли в ход опереточные ругательства.

- Не знаю пока, как, но я когда-нибудь обойду тебя. И заслужу своё право. Ты, имея

такую силу, только и умудрился, что стать районным клоуном. Где твои ученики, которыми

ты хвастаешь? Где их дела? Больше скажу: ты и меня-то завербовал только потому, что я уже

был морально готов. Если бы не ты, так я сам пришёл бы к тем же выводам. И, возможно,

получил те же выгоды.

- Гордыня — наипервейший грех.

- И двигатель прогресса. Пошёл ты в жопу!

Марево прокатилось по отражению, потом как бы сгустился воздух, и Стас увидел в

зеркале родителей. Отца — с кровавой рваной дыркой во лбу, и мать — со следами

проволоки на неестественно вытянутой шее.

- Э! - крикнул Стас отражению. - Мы так не договаривались!

Но потом его осенило: а что если это просто пришло его время? Откровение может

принимать любые формы. Жестокие тоже. Не об удобстве и душевном комфорте ведь речь. А

о будущем.

- Вы там располагайтесь, - сказал он предкам. - Чувствуйте себя, как дома. А я пока

ванну приму.

- Не стоит волноваться, сынок, - отозвался отец, положив руку ему на плечо. - Мы всё

сделаем за тебя. Мы теперь всегда и всё будем делать за тебя. Ты прости, что мы не

додумались до этого раньше.

- Мы исправимся, - поддержала его мать.

Стас нашёл в себе силы отвернуться от зеркала. Родители не исчезли, продолжая

стоять перед ним, всё так же ласково улыбаясь. Разглядывая их лица с пристрастием, он

пытался найти какие-либо признаки осуждения. И не находил ничего.

- Надень это. - Отец протянул ему рубашку с длинными рукавами, с разрезом сзади и

болтающимися тесёмками.

- Зачем?

- Так нужно, сынок. - По щеке матери текли слёзы мольбы.

Стас покорно вытянул вперёд руки, и рубашка сомкнулась за ним. Свою собственную

волю он перестал ощущать совсем. Будто в него вставили чужой каркас, управляемый

сложным механизмом с помощью удалённого джойстика. Но язык продолжал ему

подчиняться.

- Пойдём.

- Куда?

- В твою кроватку. Тебе пора ложиться спать.

- Да не хочу я спать!

Говоря эти капризные слова, Стас на самом деле чувствовал, как бешено, неистово

хочет добраться до подушки.

- Надо, - твёрдо повторил отец.

Родители, держа его под локти, прошли с ним в другую комнату, которой в квартире-

то и не было никогда. Помещение оказалось просторным, светлым, чистым, но лишённым

мебели. Только детская кроватка стояла посередине. С деревянными оградительными

вертикальными прутиками.

- Она же маленькая, - усомнился Стас.

- Ты тоже, - успокоила его мама.