Зеркальное отражение - [2]

Ясновельможный воевода комит Влад Дракула Трансильванский и дражайший родич (стал бы я связываться с проклятым секлером, кабы не нужда). В память о наших общих предках и землях (знаю я ваш род вероломных захватчиков, и вообще ваши земли должны принадлежать Румынии), зову тебя в поход в защиту их, сплоченно и дружно, как подобает братьям и христианам в борьбе против неверных. Да будет с нами Господь, и сохранит нас от всякого зла (надеюсь, одному из нас не повезет, и я унаследую твои владения, вернув их румынам, как было искони).

Последнее междустрочие меня развеселило. Надежды Цепеша, исходившие от пергамента, как запах духов от любовной записки, были очевидны. Но я видел слишком мало возможностей их осуществления, и они меня не беспокоили. Одному из нас уже не повезло, но что толку? Вряд ли будет хуже. Так почему бы мне не попутешествовать?

Вскоре я простился со своим родовым замком — чудом моей любимой готики, прихватил с собой гроб и войска, и спустился с ними в долину Арджеш, где встретился с отдельными отрядами Цепеша. Оттуда мы двинулись далее на юго-восток. По пути нам не приходилось скучать. Валахия пострадала куда больше, чем земли, защищенные нашими горными хребтами. Повсюду нам представало разорение, сожженные села и поля, орды увечных и нищих на дорогах. В иных местах, казалось, сами пласты почвы издавали резкий запах тления. Крови и смерти было столько, что никакой вампир не остался бы равнодушным, увидев целые ряды кольев с трупами и умирающими на них. Меня, к примеру, тошнило. Однако было бы ошибочным полагать, что все это было только делом рук неверных. Тяжело быть эстетом. Это сразу ограничивает тебя в общении с кем попало…

Мы увиделись друг с другом близ Тырговища, где нам была устроена торжественная встреча и большая попойка, в которой я принял не слишком большое участие. Мой остроумный родич заметил, что мой желудок слабоват для хорошего воеводы. Он мне тоже не больно-то понравился с самого начала.

— Это все ваша дурацкая клятая Венгрия, — заявил он доверительно. Западная изнеженность. Долго вы так не протянете. Настоящая сила теперь сохранилась только на Востоке, где еще чтут обычаи пращуров. Будущее за Востоком, любезный кузен, попомни мои слова. Отсюда придет спасение.

— А как же. Уже идет вовсю, — согласился я.

Цепеш смерил меня тяжелым взглядом. Похоже, мне не удалось скрыть сарказм. Ну и ладно.

— Верно, — рыкнул он отрывисто. — Запад прогнил ко всем чертям. Помощи от них ждать не приходится. Скоро их можно будет брать голыми руками. Вся надежда только на нас. Но здесь нужна сильная хватка. Иначе все пойдет прахом. А мы должны выстоять любой ценой.

— Любой. Но в нашей власти сделать ее как можно меньше.

Опять этот взгляд. Я сохранял невозмутимый вид. Некоторое время он молчал, рассеянно крутя в руках свою латную рукавицу, потом со стуком положил на дубовую столешницу, несущую шрамы и ожоги многих славных пиров, и усмехнулся в бороду.

— Ладно. Знаешь, я ничего просто так не делаю. Если придется отвечать перед Богом или Сатаной, клянусь, мне будет что ответить. Я ведаю, что творю, и действую, как считаю нужным.

— Конечно, — сказал я с улыбкой. — Ведь все зависит от цели, не так ли, любезный кузен? Так какая разница, как мы ее достигнем? У каждого свой путь.

Князь расхохотался.

— Добро же. Выпьем за великие цели!

— Жаль только, что у каждого они свои. Любой преследует свои интересы, даже заключая союз. Так пусть нас объединяет то, что в нас есть общего, а насчет прочего — останемся при своем.

Цепеш, преспокойно булькающий свое пойло, вдруг поперхнулся и закашлялся я мысленно поприжал его за горло. Меня раздражало его самомнение.

Наконец он прочистил свои дыхательные пути и перевел дух.

— Насчет своих интересов ты в точку попал, — тон у него был дружелюбный. Слушай, а правду люди говорят, что ты колдун?

Потом он грустно заглянул в свою чашу. Количество оставшейся жидкости его не удовлетворило. Он оглянулся в поисках виночерпия.

— Где этот собачий сын?! Подай нам вина! — раздался его львиный рык.

На следующий день мы отправились к Дымбовице. А ночью наткнулись на аванпосты турок. Они просачивались всюду как муравьи. Даже странно, как они вообще помещаются на земле? Видно, плохо помещаются, если все время лезут в чужие пределы. А в эту ночь они гибли как мухи. От валахов в темноте было мало проку, если сравнивать их с моими трансильванцами, привыкшими к такому образу боевых действий. Мы сражались по своему и разделали турок под орех. Тут было где разгуляться. Я окружил себя облаком темного ужаса, который был в силах выдержать только мой черный конь — прочие бесились, сбрасывая и убивая своих седоков. Моя ночь слепила противника, насылала на него жуткие видения, молнии рождались из воздуха.

Бой был недолгим. Мы одержали первую крупную победу. Немало турок попало в плен. И этой ночью я устроил себе пирушку по своему вкусу. Думаю, у многих оказались бы для нее слабоваты желудки.

Все было кончено. В предрассветной темени разожгли костры. Принялись за работу похоронные команды. Мы с моим родственником подсчитывали потери. Цепеш не мог скрыть удивления — их было совсем немного.