Земные заботы - [200]

— Наверное, это с его слов, почему бы ей не верить родному сыну? Ты бы лучше рассказала ей, что происходит на самом деле.

— Бу просил ничего не говорить ни тебе, ни им. Это, мол, наше дело, и касается оно только нас. Знала бы ты, как он кричит! Я бы ничего тебе не сказала, но ведь я ни с кем не общаюсь, вокруг меня только дети… Если он едет на какой-нибудь обед, меня с собой не берет: там, видите ли, будут только его сотрудники и мне будет неинтересно.

Однажды я уперлась и пошла вместе с ним — просто чтобы вырваться из дома, так он ко мне там даже не подошел, и никто не понял, кто я такая. Один сказал мне: так ты жена Буссе? Можно подумать, они даже не знали, что он женат!

— А ты бы пригласила кого-нибудь к себе.

Он не хочет. За телефон не заплатил; сам сказал, что заплатил, а они прислали напоминание. Чем он занят?

Теперь у нее дрожит не только подбородок, но и плечи. К нам подходит Эва, на поясе у нее надувной резиновый круг, она деловито поясняет:

— Мама часто плачет.

— Знаешь, что мы делаем, когда мама с папой ссорятся? — кричит Енс. — Мы включаем радио погромче!

— Ладно, — говорю я. — Он развивается. А ты, выходит, остаешься неразвитой? Он тебе этого еще не говорил?

— Прямо — нет, но он считает, что мне надо чем-то заняться. Ботаникой, птицами, иностранным языком, чем угодно. Говорит, что нужно совершенствоваться. А когда мне совершенствоваться, говорю, если я целый день с детьми, а тебя пять вечеров в неделю нет дома. Придумал тоже, ботаника! Сам сосну от ели отличить не может. Совсем рехнулся!

— Да-а, — вздыхаю я. — Рано или поздно все через это проходят.

— Но я-то чем виновата? — Карин почти кричит. — Я так старалась угодить ему. Я всегда брала чужих детей, чтобы подработать, никто не знает, какой это кошмар нянчить детей с утра до вечера, у меня уже сил нет, а он еще говорит, что мне надо заниматься ботаникой и совершенствоваться. Сам заявляется домой за полночь и тут же валится спать, а мне хочется поговорить. Давай поговорим, прошу я. О чем это, интересно, нам же всегда не о чем было разговаривать! Представляешь? Я так ему верила, думала, на него можно положиться, мне хотелось, чтобы у нас была дружная семья. Я ему говорю: у нас же семья, мы все должны делать вместе! Мы собирались в Голландию на две недели, а он не стал брать отпуск. Говорит, посажай одна, если тебе надо!

— Ну и съездила бы. Чего его уговаривать? Где это он столько сверхурочной работы набрал? Раньше у него ее вроде не было!

— У них там какая-то новая машина. Одна я не поеду. Да и денег у меня нет.

Мне показалось, будто солнце зашло за облако, но это моя давняя тоска заслонила его. Как мне все это знакомо, все это я уже слышала и испытала раньше — ту же тоску, от которой тускнеет солнце. Что такое современная самостоятельная молодая женщина? Во многом она создана по образу и подобию несовременной, несамостоятельной и старомодной, а та была существом неуверенным, жаждущим мира и гармонии, опоры, потому что, если опереться не на кого, приходится рассчитывать только на себя, а это во все времена одинаково трудно. Лучше, если есть на кого положиться. А если опора не выдерживает нагрузки, то это вина опоры, а не того, чью тяжесть она должна нести. Опора винит того, кто на нее опирается, а тот — опору. А ведь никто из них не виноват!

— Почему, собственно, у тебя нет денег? Ведь он должен много зарабатывать, вон он сколько работает! Раз он сам тебе не говорит, сходи в банк да узнай, сколько у вас на счету. Деньги у него должны быть, сама понимаешь.

— Как я одна пойду в банк? Что они там подумают? Что я не доверяю своему мужу? Нет, это исключено.

— Либо ты ему доверяешь, тогда пускай все остается, как есть, и он самостоятельно ведет все дела, либо — не доверяешь, тогда надо выяснить, на каком ты свете. Попроси Бу пойти с тобой в банк.

Как только я заговариваю о деньгах, он лезет на стенку. Я сказала, что хочу знать, как у нас с деньгами, куда они уходят, почему он тратит их неизвестно на что, но он никогда не сделает того, о чем его просишь. Он прекрасно знает, чего я хочу и о чем я прошу его, но ни за что этого не сделает. Он только кричит. И хвастает. На одном приеме, на который мне, по великому счастью, удалось попасть, какой-то тип сказал мне — а Бу стоял рядом: вам, привилегированным, хорошо, у вас свои охотничьи угодья и рыбные заводи. Я так и обмерла, а Бу как ни в чем не бывало говорит: мол, и вправду это здорово. Когда мы вернулись домой, я спросила: откуда это у тебя взялись угодья такие. У тебя не то что рыбных заводей, у тебя собственной воды и чашки не наберется. Оказывается, он имел в виду ваши с папой владения; раз я единственная дочь, значит, все достанется мне, а стало быть, и ему. Я чуть не сгорела со стыда.

— Слышал бы это отец! Как все-таки жаль, что Бу так похож на своего папашу.

— Он понимает, что вы его не любите.

— Неправда! Мы никогда ничего такого не говорили, ты сама прекрасно знаешь. Если нам не нравится, что он хвастает и несет всякую чушь, так это дело другое. Это его же и позорит.

— Я знаю, мне самой стыдно, — говорит Карин. — Я не хотела об этом рассказывать. Я становилась на его сторону, я считала, что должна его защищать. Я была чересчур доброй! Но как же иначе, если у нас дети? Кто-то должен думать о семье? Мне самой противно все время ссориться, но я говорю ему, чего я хочу, а он никогда с этим не считается!