Землю спасти - [3]

Шрифт
Интервал

Понятие «мы» состоит из миллионов «я». Разных «я». Абсолютно не похожих друг на друга. Добрых и злых. Старых и молодых. Спокойных и темпераментных. Отягощенных семьей и одиноких. Ворочающих целыми отраслями промышленности и отвечающих, скажем, всего лишь за чистоту на лестничной клетке.

«Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь, если мы гореть не будем, — кто ж тогда развеет тьму?» Назым Хикмет спрашивал об этом не зря.

И совсем не зря поставил он личное местоимение «я» впереди личных местоимений «ты» и «мы».

Такое «яканье» в данном случае вовсе не признак нескромности. И не выпячивание собственной персоны. Речь-то ведь идет о горении! Горении во имя свободы. Во имя будущего. Во имя того, чтобы тьма безумных рассуждений о допустимости ядерной войны была развеяна навсегда!

Так что «я», стоящее в самом начале, здесь удивительно на месте. Потому что сегодня только так и можно жить на этой древней, на этой прекрасной, на этой кровоточащей планете!

И если ты хочешь, чтобы человечество стало мудрее, чем оно есть, начинай с себя.

И если ты хочешь, чтобы новой войны не было, чтобы все люди на земле стали сторонниками мира, начинай с себя!

И не спрашивай: «А что я могу?..»

Ты можешь. Ты все можешь!

«Что же такое «мы»?..»

Что же такое
                   «мы»?
Мы —
из лесов безбрежных.
Мы —
из блокадной тьмы.
Мы —
из стихов сгоревших.
Из невысоких изб.
Песенного всесилья.
Мы —
из бессмертья.
                        Из
плоти твоей,
Россия!
Мы от свинцовых розг
падали в снег с разбега.
Но —
         поднимались в рост,
звонкие, как победа!
Как продолженье дня,
шли
тяжело и мощно…
Можно
          убить
                     меня.
Нас
убить невозможно!..
Что же такое
                    «мы»?
Веруя в пробужденье,
взяв у земли взаймы
силу
в момент рожденья,
мы ей вернем сполна
всё,
что она давала.
Только б
            была
                     она!
Лишь бы существовала!
Мы проросли из нее,
будто трава степная…
Гибнет в ночи смолье,
солнце напоминая…
Глядя в лицо огня,
я говорю тревожно:
можно
          убить
                   меня.
Нас
убить невозможно!

БАЛЛАДА О МОЛЧАНИИ

Был ноябрь
                 по-январски угрюм и зловещ.
Над горами метель завывала.
Егерей
          из дивизии «Эдельвейс»
наши
         сдвинули с перевала…
Командир поредевшую роту собрал
и сказал тяжело и спокойно:
«Час назад
               меня вызвал к себе генерал.
Вот, товарищи,
                      дело какое:
Там — фашисты.
Позиция немцев ясна.
Укрепились надежно и мощно.
С трех сторон — пулеметы,
                                        с четвертой — стена.
Влезть на стену почти невозможно.
Остается надежда
                              на это «почти».
Мы должны, — понимаете, братцы? —
нынче ночью
                     на чертову гору
                                              вползти.
На зубах —
но до верха добраться!..»
А солдаты глядели на дальний карниз,
и один, словно
                    — так, между прочим,—
вдруг спросил:
— Командир,
                    может,
                             вы — альпинист?..
Тот плечами пожал:
— Да не очень…
Я родился и вырос в Рязани,
                                              а там
горы встанут, наверно, не скоро…
В детстве лазал я
                          лишь по соседским садам.
Вот и вся
«альпинистская школа»…
А еще, —
                он сказал, как поставил печать!
— там у них — патрули.
Это значит:
если кто-то сорвется,
                               он должен молчать.
До конца.
И никак не иначе…
…Как восходящие капли дождя,
как молчаливый вызов,
лезли,
наитием находя
трещинку,
               выемку,
                           выступ.
Лезли,
почти сроднясь со стеной, —
камень светлел под пальцами.
Пар
        поднимался над каждой спиной
и становился
панцирем.
Молча
         тянули наверх
                               свои
каски,
гранаты,
судьбы.
Только дыхание слышалось
                                              и
стон
сквозь сжатые зубы.
Дышат друзья.
                     Терпят друзья.
В гору
ползет молчание.
Охнуть — нельзя.
                          Крикнуть — нельзя.
Даже —
слова прощания.
Даже когда в озноб темноты,
в черную прорву
                           ночи,
все понимая,
рушишься ты,
напрочь
             срывая
                          ногти!
Душу твою ослепит на миг
жалость,
              что прожил мало…
Крик твой истошный,
                                неслышный крик
мама услышит.
Мама…
…Лезли
             те,
                  кому повезло.
Мышцы в комок сводило.
Лезли!
(Такого
             быть не могло!
Быть не могло.
Но — было…)
Лезли,
           забыв навсегда слова,
глаза напрягая
                        до рези…
Сколько прошло?
Час или два?
Жизнь или две?
Лезли!
Будто на самую
                         крышу войны…
И вот,
почти как виденье,
из пропасти
                    на краю стены
молча
             выросли
                           тени.
И так же молча —
сквозь круговерть
и колыханье мрака —
шагнули!
Была
          безмолвной,
как смерть,
страшная их атака!..
Через минуту
                     растаял чад
и грохот
короткого боя…
Давайте и мы
                     иногда
                                  молчать,
Об их молчании
помня.

ПОСЛЕВОЕННАЯ ПЕСНЯ

Задохнулись канонады.

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Рекомендуем почитать
Орфеи реки Невы

Константин КОВАЛЕВ родился в 1955 году в Москве. Окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института имени В. И. Ленина. Работал корреспондентом еженедельника «Литературная Россия», редактором — составителем «Альманаха библиофила». Автор ряда критических статей, переводов, очерков и публикаций по истории Москвы, древнерусских городов, о книжной и музыкальной культуре. Член Союза журналистов СССР. «Орфеи реки Невы» — первая книга молодого писателя.


Испытатель природы Павел Васильевич Сюзев

Брошюра посвящена жизни Павла Васильевича Сюзева — русского и советского ботаника-флориста, краеведа и географа.


Особое чувство собственного ирландства

«Особое чувство собственного ирландства» — сборник лиричных и остроумных эссе о Дублине и горожанах вообще, национальном ирландском характере и человеческих нравах в принципе, о споре традиций и нового. Его автор Пат Инголдзби — великий дублинский романтик XX века, поэт, драматург, а в прошлом — еще и звезда ирландского телевидения, любимец детей. Эта ироничная и пронизанная ностальгией книга доставит вам истинное удовольствие.


О том, как герои учат автора ремеслу (Нобелевская лекция)

Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.


Перед праздником

Поездка перед Новым годом в подмосковной электричке.


«Старых додержи…»

Автор вспоминает примеры исполнения и нарушения этого вечного закона человеческого сообщества.